"Катерина Врублевская. Дело о рубинах царицы Савской (Аполлинария Авилова-4) " - читать интересную книгу автора

прекрасной маневренностью. Длина - сто десять метров, ширина - в десять раз
меньше, грузоподъемность почти три тысячи тонн. Великолепный корабль! До
него я ходил на паруснике, и скажу вам, Аполлинария Лазаревна, за пароходами
большое будущее!
Аршинов перехватил внимание капитана и принялся обсуждать с ним бытовые
проблемы переселенцев, а ко мне обратился старший помощник:
- Г-жа Авилова, хотите, после завтрака я покажу вам корабль?
- С удовольствием! - воскликнула я. - Вы опередили мои пожелания.
- Вот и отлично. У меня есть час свободного времени. Только оденьтесь
потеплее, на палубе морозно.
Мы поднялись на верхнюю палубу и помощник капитана начал свой
увлекательный рассказ. Его речь изобиловала морскими терминами, некоторые
слова он произносил не с тем ударением, но слушать его было интересно и
познавательно.
Опущу в своем повествовании сведения о количестве спасательных шлюпках
и устройстве секстанта, так как меня более всего интересовали люди.
- А где пассажиры? - спросила я Рощина. - Я хочу знать, как они
устроились.
Сергей Викторович слегка поморщился:
- Не волнуйтесь, Аполлинария Лазаревна, все они расположены в большом
грузовом трюме. Места достаточно, и не думаю, что вам следует волноваться.
Матросы следят, чтобы у переселенцев не было ни в чем недостатка.
- И все же мне бы хотелось удостовериться в этом самолично. Если нужно
разрешение Николая Ивановича, то я немедленно отправляюсь в кают-компанию.
- Как вам будет угодно, - вздохнул Рощин, решив не спорить со
взбалмошной дамочкой, - извольте спуститься за мной по скобтрапу.[7] Будьте
осторожны, качает.
Казалось, ступенькам не будет конца - у меня даже закружилась голова,
когда я спускалась все ниже и ниже, крепко держась руками за балясины.
Сквозь подволочные[8] люки пробивался свет, но все-таки его было
недостаточно. Первое, что я почувствовала - запах скученности, человеческих
испарений и кислого молока. Меня шатнуло. Рощин наклонился ко мне и
прошептал: "Я ведь вас предупреждал, госпожа Авилова. Вас увести?"
Отрицательно покачав головой, я попыталась возразить, и в этот момент
ко мне кинулась женщина:
- Барыня, вы же начальство тут. Помогите!
- Что случилось? - спросила я ее. Объяснять, что я не имею к начальству
никакого отношения, не было резона, все видели меня заполняющей список, а
кто этим занимается, как не начальство?
- Ребенок у меня захворал. В горячке мечется!
- Где он?
- Пойдемте за мной, я покажу.
И я отправилась вглубь трюма, мимо наспех сколоченных нар, на которых
сидели и лежали переселенцы. Женщины были отделены от мужчин старым парусом,
заменяющим перегородку. Дети находились с ними.
Ребенок лет пяти лежал на ворохе тряпья и шумно, со свистом дышал. Губы
обметаны, на щеках лихорадочный румянец, глаза закрыты. Потрогав лоб, я
убедилась, что у мальчика жар.
- У кого-нибудь есть уксус? - спросила я, обернувшись к женщинам,
обступившим меня.