"Катерина Врублевская. Дело о рубинах царицы Савской (Аполлинария Авилова-4) " - читать интересную книгу автора

друга. Одна из них, та, что постарше, - рыжая, другая - брюнетка. Женщины
были одеты с кокетливым мещанским шиком: яркие юбки, полусапожки с ушками и
шали с вытканными розами. Рыжеволосую звали Марией, черноволосую -
Агриппиной.
Монах по имени Автоном. Одет в хламиду непонятного цвета, подпоясан
веревкой. На ногах странные кожаные сандалии. Взгляд, горящий и
полубезумный, говорит об обращении заблудших душ. Возраста его мне так и не
удалось узнать, как и фамилии. Изъясняется исключительно на
церковнославянском. Объяснил, что у монахов фамилии нет. Все время бормотал,
что послан с великой целью, смысл которой остался для меня туманен.
Крещеный осетин Георгий Сапаров, тридцати двух лет. Вида
звероподобного, в черкеске с кинжалом, борода начинается от глаз. Говорит на
русском плохо. Документы исправны, в паспорте написано - православный. О
том, почему он поменял веру, я спрашивать не стала.
Только к вечеру я закончила перепись. Всего набралось сто восемьдесят
две души: сто двадцать мужчин, сорок три женщины и восемнадцать детей в
возрасте до девяти лет.
Пришел Аршинов, похвалил меня и увел обедать. Потом я вернулась к себе
и легла спать. А на утро было назначено отплытие.

* * *

Раздался длинный протяжный гудок и "Северная Пальмира" отчалила.
Несмотря на ясное солнечное утро, нас никто не провожал, на пирсе не махали
платочками, с верфей доносились глухие удары и визжание пил. Отплытие
состоялось без звуков фанфар и духового оркестра. Никто не бросал шляп в
воздух, не сверкали фейерверки и не слышались залпы салюта. Все было скучно
и буднично, ведь кому интересен обыкновенный торговый корабль, стоящий в
одесском порту среди сотен таких же, как он?
Мы словно уплывали в никуда.
Стоя у поручней, окаймлявших высокую палубу, я глядела на удаляющийся
берег и старалась не думать о том, что меня ждет впереди. Мне хотелось
убежать от самой себя, и путешествие через три моря совсем не худшее
лекарство от этого состояния.
Корабль, не торопясь, вышел из порта, отдаляющийся берег подернулся
туманной дымкой, и я отправилась разбирать саквояжи.
Николай Иванович предоставил мне небольшую одноместную каюту,
неподалеку от капитанской. В ней еле-еле помещалась койка, небольшой столик
и стул, но я была очень рада. Вторая одноместная каюта, напротив моей, была
заперта на ключ. Странно, что там никто не поселился - я видела, как матросы
несли вещи Аршинова совсем в другую сторону. Грузовое судно обычно не
оборудуется многими каютами, место необходимо высвободить под груз, а я
многое везла с собой: в основном, предметы белья, гигиены и самые
необходимые лекарства. Они занимали два саквояжа, и я принялась укладывать
их в рундук под койкой.
В дверь постучали.
- Госпожа Авилова, капитан приглашает вас на завтрак.
- Одну минуту, я выхожу.
Когда я вышла в коридор, матрос стоял и ждал меня. Со словами "Я
провожу, а то вы заблудитесь", он быстро пошел вперед, а я поспешила за ним,