"Катерина Врублевская. Дело о старинном портрете (Аполлинария Авилова-3) " - читать интересную книгу автора

куплю краски, буду учиться у мастеров - большего мне пока и не надо.
Погружусь с головой в работу и, может быть, успокоюсь.
Как приеду, обязательно тебе напишу.
Прости меня еще раз, что уехал тайком. Прости, что был с тобой резок и
не пришел попрощаться. Иначе ты меня отговорила бы, а я не могу тут больше
оставаться. Видя тебя ежедневно, я понимал, что теряю тебя. Вот такой
парадокс.
Я не прощаюсь навсегда и уверен, что мы увидимся. Но я уже не буду
подмастерьем. Я верю в это.
Остаюсь твой навеки
Андрей

Прочитав письмо, я сложила его и спрятала в сумочку. Потом глубоко
вздохнула. Вот все и разъяснилось к моему глубокому удовлетворению. Андрея
сжигали два противоречивых чувства: вера в свои творческие силы и унижение
от низкого статуса мещанского сына. Да еще противозаконная, постыдная связь,
не освященная церковью, с женщиной старше него.
Мне было непонятно одно: когда с ним произошла эта неожиданная
метаморфоза? Как он мог подумать, что я хочу выйти за него замуж? Ведь для
вступления в брак одной физической привлекательности недостаточно. Да, я
часто говорила Андрею комплименты. Я восторгалась его телом, пылкостью,
неутомимостью и не стыдилась выражать свои чувства вслух. А бедный художник
принял все за чистую монету. В его мещанской среде обладание женщиной вне
брака считается постыдным, и каждая падшая старается всеми правдами и
неправдами затащить совратителя под венец. Но разве я похожа на падшую, а
он - на совратителя? Скорее, наоборот.
Я прислушалась к себе. Мне было неприятно, что Протасов стоит на
социальной лестнице ниже меня. А если бы он был дворянином, захотела бы я с
ним обвенчаться? Глубоко заглянув себе в душу, я поняла: да, захотела бы.
Тогда мне не надо было бы ничего объяснять в обществе. Тогда у него не было
бы этого ужасного акцента во французском языке. Он был бы более образован,
более утончен... Нет, все же я безнадежно отсталая, и надо мной еще довлеют
кастовые предрассудки.
Боже мой, ведь мы живем в прогрессивном веке! Уже повсеместно освещают
дома электричеством, из Москвы в Санкт-Петербург можно доехать на поезде
всего за ночь с небольшим, в Париже на Всемирных выставках показывают чудеса
науки со всех концов света, а в нашем провинциальном N-ске молодая вдова с
огромным капиталом, вложенным в процентные бумаги, считается падшей и
неустроенной женщиной, которой необходим муж и покровитель, - иначе она не
справится ни со своим достатком, ни со своей плотью. И ладно бы, что так
думают ветхозаветные кумушки в траченных молью салопах. Но московский
студент, художник, одержимый новыми веяниями в искусстве, придерживается
того же мнения! И мучает его не то, что я не хочу за него замуж - подобная
"абсурдная" мысль даже не приходит ему в голову, - а то, что он по
имущественному и сословному положению стоит ниже меня. Вот был бы он
дворянин с поместьем, я с радостью бросилась бы к нему в объятия. Жаль, он
не имел счастья познакомиться с бравым штабс-капитаном Сомовым, дворянином и
помещиком. Тот объяснил бы Протасову, как сильно я "желаю" замуж. Да нет, не
объяснил бы - он сам толком ничего не понял. Ведь я и "авансы" раздавала, и
в постель его затащила, обезумев от страсти. Я ведь не щука замороженная, а