"Константин Вронский. Сибирский аллюр " - читать интересную книгу автора

проедет мимо него.
На берегу по-прежнему царило мертвое оцепенение. Единственным, кто
сидел сейчас на коне, был атаман Ермак. Он ждал, когда кто-нибудь из казаков
взмолится о пощаде для своих бывших товарищей. Но все молчали подавленно.
Единственный, кто еле слышно бранился с Машковым, был оголец "Борька".
- Да я сегодня же в другую избу от вас переберусь! - бубнила
Марьянка. - Я не собираюсь и дальше под одной крышей с палачом жить! И не
смотри на меня! Каждый твой взгляд как грязь прилипает!
- Марьянушка! Тьфу ты, Борька! - простонал Машков. - Как не понимаешь!
Это ж приказ был! С приказами не поспоришь!
- Поспоришь!
- Но не с Ермаком!
- И с ним!
- Да тогда б я третьим на том плоту оказался!
- Да я бы ради такого случая с Ермаком в одной постели ночь провела!
Праздничную!
- Марьяша... - Машков закатил глаза, словно собирался рухнуть без
сознания. - А что мне делать-то было? Они ж душегубы!
- У тебя, что, кинжала нет?
- А при чем здесь кинжал?
- Да я бы их на твоем месте сразу из милости прирезала.
- Так вот ты как говоришь? - еле слышно ахнул Машков.
- Не глухой, слышишь же.
Машков фыркнул.
- А тебя, девонька, опасаться следует! - бесцветно заметил он.
А Марьянка негромко процедила:
- Вот и хорошо, что ты это наконец понял, старый потертый медведь!
В жаркий полдень Ермак решил отпустить казаков по домам. Как побитые
собаки, брели они в свой городок. И только Ермак с Машковым и священником
остались на берегу.
- И когда мы их заберем оттуда? - взволнованно, с надеждой даже спросил
казачий поп.
- Вообще не заберем, - Ермак повернулся к Машкову. - Плыви к плоту и
перережь веревки с грузилом. Пусть себе по речке-речушке плывут. Коли Бог
пожалеет их, выживут...
И Машков вновь поплыл к плоту, оглядел приговоренных. Глаза казаков
были открыты, но из открытых ртов не раздавалось больше ни звука. Они все
еще жили, но были уже близки к безумию. Искра разума почти затухла...
Иван Матвеевич Машков перерезал веревки с камнями, утлый плот пришел в
движение и поплыл, лениво покачиваясь на волнах. Мешки с приговоренными
покачивались в воде, то ныряя, то вновь появляясь на поверхности.
Внезапно Машков вздрогнул всем телом, судорожно цепляясь в борта лодки.
Один из приговоренных, казак Андрейка, начал дико, безудержно-безумно
смеяться. Он смеялся до тех пор, пока не захлебнулся водой.
- Так должно быть! - твердо сказал Ермак вернувшемуся на берег Машкову,
смертельно бледному и дрожащему всем телом. - А как бы ты, Ваня, удержал за
одним частоколом почти тысячу человек? А к следующему году нас точно тысяча
будет, уверен в том. Об этой казни ватага долго будет помнить!
Одной из последних покидала берег Марьянка. Она прошла мимо сидевшего у
воды старика, даже не глянув в его сторону. И только когда он негромко