"Константин Вронский. Сибирский аллюр " - читать интересную книгу автора

свистнул, девушка дернула головой. Замерла, а потом осторожно присела рядом,
воровато оглядываясь по сторонам.
- Папенька... О, Господи, ты все видел?
- Все, доченька. - Лупин вытер нож, которым нарезал колбасу, о грязные
портки. - Ну, ты и дьявола себе отыскала, что уж тут скажешь!
- Но ведь это Ермак приказал ему! - Марьянка зло сплюнула под ноги. -
Не сам же Иван в палачи вызвался, папенька. И он больше никогда впредь так
не сделает! Уж об этом я позабочусь!
- Ты? - Александр Григорьевич в ужасе глянул на свою дочь. - Даже ты не
в силах сделать из казака богобоязненного человека.
- Нужно время, - она надвинула шапку на брови, хлопнула старика по
плечу. - Сколько нужно времени, чтобы приручить медведя танцевать по
ярмаркам? А с Машковым посложнее, чем с мишкой косолапым, будет! - девушка
улыбнулась. - Как дела у твоих лошадок, папенька?
- Хорошо! Теперь ни одна скотинка не болеет, - Лупин шумно вздохнул. На
сердце у него было муторно, словно кошки скребли, а то и кто мельничный
жернов навалил. - И как только можно любить такого человека, как Машков?
- Не знаю, папенька. Все слишком уж внезапно вышло! - Марьянка
передернула худенькими плечиками. - Кто может объяснить, откуда звезды на
небе? - спросила девушка.
- Бог их сотворил, Марьянушка.
- Вот и любовь все тот же Бог сотворил! Разве дозволено спорить с
Богом?
И она пошла прочь от отца, пошла в ставший привычным казачий городок.
"У меня чертовски умная дочь, - подумал Лупин с гордостью. - На все-то
у нее ответ найдется. И только одного она не ведает: как будет скрывать в
долгом походе на Мангазею, что она девка".
И смертный ужас вновь ухватил мерзкими щупальцами сердце Александра
Григорьевича Лупина.

О Машкове можно думать все, что угодно, но, как мужчина, он заслуживал
только сочувствия.
В "веселом доме" казаков ждали приветливые молодухи. Была там и
черноокая Оленка, и фигуристая Иринка.
Ермаковы люди ели, пили, обнимали девиц и всем были довольны. Причем
все! За исключением одного человека в ватаге!
Только Машков жил, как монах. Он поглядывал на Марьянку голодными
глазами, помнил о своей позорной ране и опасался повторить ухаживания.
Когда Ермак вместе с ватагой направлялись в "веселый дом", Машков с
горестным видом сидел в избе и проклинал тот самый день, когда он увидел
Новое Опочково. И горько сетовал на судьбу.
- Я ж мужик! - выкрикнул он однажды, когда Ермак вместе с отцом Вакулой
в подпитии отправились навестить молодок. - Ты хоть понимаешь, бесстыжая,
что такое мужик?
- Наверное, кто-то, на кого ты по виду отдаленно смахиваешь! -
отозвалась Марьянка. Слова, способные вывести Машкова из равновесия.
- Я взорвусь, я не выдержу!
- Интересно будет посмотреть, Иван свет Матвеевич!
- Да скорее ослепнешь! Черт побери, посмотреть хочешь? Это несложно,
стоит мне только портки стянуть.