"Владимир Возовиков. Море вернет янтарь" - читать интересную книгу автора

журналов с обнаженными красотками. Обиженные невниманием, начали
отрабатывать атаки на советский транспортный самолет. В ту пору ожесточенной
"холодной войны" всего можно было ожидать; штурман злился и откровенно
нервничал; Соколов тоже злился, но сохранял невозмутимость, внимательно
следя за противниками и помня, что у него на борту тоже есть пушки. Внезапно
из туч вынырнула пара острокрылых "мигов", натовцы почтительно отошли,
растворились в морской дымке...
- Скажите, вам было страшно... садиться на льдину? И когда в горы
летали?..
Теперь он не видел лица Дали, казалось, она заговорила свободнее.
- Когда много летаешь, страх уходит. Есть чувство опасности, без него
нам нельзя.
- У дяди моего оно, наверное, очень сильно... развито?
"Ах ты пигалица! - изумился в душе Соколов. - Да у тебя не только
глаза, и зубки особенные". Строго сказал:
- Не думаю. Как раз в меру. Он хороший штурман, с ним я в небе спокоен.
- Хорошо летать, - вздохнула девушка. - Всю землю увидишь. Утром -
лето, вечером - осень, сегодня - тайга или степь, завтра - горы или море. А
у нас - только море...
Соколову захотелось ее утешить:
- С большой высоты и тайга, и степь, и даже море не так уж сильно
отличаются. На земле мы чаще всего видим только аэродромы, а они похожи.
Иметь море всегда рядом - совсем даже неплохо.
Влажный песок пляжа казался бурым, волны лениво накатывали на него
мелкими гребешками, темными поплавками качались на отсвечивающей воде сонные
чайки, сизый пасмурный горизонт наползал на берег, и где-то далеко над ним
плыл мачтовый огонек судна.
- Здесь по утрам хорошо. Тихо-тихо, только море и... чайки. Я ждать
отца привыкла. Маленькая была - камешки считала. На сколько дней отец ушел -
столько камешков было... в ящике. По одному в день откладывала. Если их
много, часть тайком от мамы прятала, Она находила и... незаметно возвращала.
Соколов тихо засмеялся. Сам-то он уж забыл свои детские хитрости.
- А я все жду отца. Как будто в море он... живет. Забыл нас, но вот
вспомнит и вернется.
Она оступилась. Соколов осторожно поддержал ее, неожиданно для себя
смутился от прикосновения теплой руки, но не выпустил ее локтя.
- Знаете, я тут янтарь находила. Два камня у меня есть... очень
красивые. Только надо рано-рано вставать, его ночью... выносит море.
"Вот тебе, брат, и случай осчастливить". Соколов опустил руку в карман.
- Одну минуту. - Он остановился и, когда девушка повернулась к нему,
надел на нее ожерелье.
- Что это? - Она провела рукой по камням, засмеялась. - Янтарь... Вы
хороший подарок купили... она... обрадуется.
- Это - вам.
- Мне?.. Но... вы же не могли знать обо мне. Нет-нет, зачем же? Это
дорогой подарок, и мама... спросит откуда. Спасибо вам, но я не могу...
принять.
Она сняла и протянула ему ожерелье, наверное, не понимая в полудетской
наивности, что мужчине невозможно взять обратно то, что он уже подарил.
- Мне некому его везти, - сказал Соколов. - И поверьте, я от чистого