"Валерий Вотрин. "Гермес", или Химера (эссе)" - читать интересную книгу автора

Что такое человек? Это определенное количество масок. Что такое бог?
Это количество масок неопределенное. Другими словами, если сумма возможных
личин человека в конечном итоге ограничивается его чисто человеческими
возможностями, то волшебник-бог (не Бог, а бог - пантеонный приживал) одним
легким напряжением мимических мышц помогает себе создать новую маску. Так и
возникает цепь: Зевс - Юпитер - Брахма и т.д. Однако это слишком дюмезильно
и чересчур леви-строссно. Куда оригинальнее была концепция, выведенная в
"Другом Апокалипсисе": у каждого народа - свой бог. Эти индоевропейские
двойники, показавшиеся мне такими оригинальными в начале (тогда я не читал
ни Тейлора, ни Фрейзера, ни Леви-Брюля, ни структуралистов) и моим
собственным открытием, страдают многими недостатками, так же как и моя
теория при ближайшем же рассмотрении оказывается аккуратным домиком из
песка. Не всех богов можно нанизать на одну булавку, как мотыльков. В
Скандинавии Один совсем не Зевс, то есть Зевс там не Один, а Тюр. Ну, а кто
там, допустим, Гермес? Локи? Слишком негативен. Тут невозможны никакие
точные формулы. И так понятно, что боги, связанные древними
индоевропейскими корнями, кровавые боги ацтеков, молчаливые монгольские
бурханы и удивительные танцоры на карликах Индии, - все это маски одного и
того же громадного спектакля под названием Вечность.
Современное мифотворчество - уже повторение. Оно похоже на кварц, в
который кое-где вкраплены блестки золота. Однако известная вторичность не
мешает мифотворчеству быть одним из самых продуктивных жанров в литературе,
хотя степень такой продуктивности зависит от степени синкретичности
мифотворчества. Семеро звероподобных офитских Архонтов довлеют над каждым
словом "Гермеса". Седьмой Архонт - Оноил, или Фарфаваоф, - Ослобог, потому
что зверь его - осел, становится Сетом, злым египетским пустынником,
символом которого также является осел. И на осле же прибыл Христос в
Иерусалим. Так рампа гигантской сцены двоится и троится в человеческих
глазах, как, собственно, и должно быть. Ослобог-Сет-Сутех становится
Сатаной, Гермес предстает спасителем мира, юлящий и хитроватый Штумпф
управляет людскими судьбами, а Иисус... Иисус изнывает на кресте! А что
человек вам, о Архонты мира сего? А он песок, сухой и сыпучий, он - смерть,
он - вечная метаморфоза и неизменность, он - безумное животное безумной
богини, он - вера. Да, именно - вера. Не малодушное слюнтяйство, не
показуха, а вера. Хотя много иронии, дара своего друга Мома, вкладывает в
это слово Гермес, пролаз и быкокрад. Искуплением же занимается другой,
умирающий и воскресающий, - Иисус. Довольно распространенная теория в
христологии. Значит, есть искупление? Или нет его? Есть, но через силу, со
скребущими душу кошками, через не хочу. Ибо тягостно заниматься ему
неблагодарным, не приносящим пользы делом. Потому что на свете есть Гогна.
Эволюция их в моих черновиках, как и всякая эволюция, была нелегкой. Сыны
проклятия, Гогна очень кстати сейчас, поскольку мы живем в эпоху
морально-религиозного ханжества. Для кого-то вера - чистый пламень, а для
кого-то омут, в который кидаются очертя голову, и тонут в нем, и
захлебываются, и подныривают в тщетной и тщательной попытке утонуть. Гогна,
люди без лица и имени, мертвые жильцы на этом свете и выходцы со света
того, каменные вехи на дороге благих намерений. Сколь далеко от них
трисмегистничанье Гермеса. Гогна, Гогна все мы, разбитое, забытое
поколение, кошка, раздавленная тяжелой фурой истории!