"Арсений Васильевич Ворожейкин. Солдаты неба " - читать интересную книгу автора

становился особенно жестоким, когда приступали к набору высоты, чтобы
произвести очередной заход. Вот черные шапки возникли перед нашим строем, и,
не успев отвернуться, мы с ходу врезались в них. В этом ничего опасного не
было, так как осколки уже разлетелись, а сила взрывной волны погасла.
Последовал новый залп. Командир промедлил с разворотом, и его самолет
бросило вправо, на меня, и перевернуло, как щепку. Чтобы не столкнуться с
ним, я метнулся в сторону. Третий летчик нашего звена, к счастью, приотстал.
В оцепенении глядел я на падавшего командира эскадрильи. Мне казалось, что
он сбит, и с замиранием сердца я ожидал удара о землю. Но командир
вывернулся и круто взмыл вверх.
Эскадрилья, замкнув над переправой круг, пошла на третий заход.
Истребителей противника не было. Перед вылетом мы не подумали о том, что
следовало бы выделить отдельные звенья для подавления зенитного огня.
Сейчас, поняв это, командир направил свой самолет на ближнюю батарею. Я
последовал его примеру и пошел на другую. Зенитный огонь ослаб. Теперь
самолеты спокойно заходили на скопление войск у реки, действовали почти как
на полигоне.
Мы уже делали последний заход, когда появились японские истребители. Их
было десятка три, а нас двенадцать. Они в спешке еще не успели собраться и
летели не компактным строем, а мелкими стайками, вразброд. Прикрываясь
слепящим утренним солнцем, враг рассчитывал нанести стремительный удар. Наше
ведущее звено оказалось ближе всего к японцам, и первая тройка вражеских
истребителей посыпалась на командира сзади. А он, увлеченный пикированием на
зенитки, не замечал опасности.
Находясь на одной высоте с противником, я пошел было врагу наперерез и
тут заметил под собой другую тройку японцев, жавшихся к земле. Она явно
намеревалась подкараулить нас при выводе из пикирования - в момент, когда
наши самолеты окажутся наиболее уязвимыми. Размышлять было некогда.
Единственное средство - немедленно атаковать эту тройку, кравшуюся внизу,
ударить по ней с пикирования. И я пошел вниз.
Вихрь, ворвавшийся в кабину, куда-то унес летные очки, но я этого не
замечал: все внимание, все силы были сосредоточены на том. чтобы не
позволить противнику открыть огонь по командиру эскадрильи. Мне даже на
какой-то миг показалось, будто мой самолет идет вниз неправдоподобно
медленно. На самом деле это было не так: он провалился с такой
стремительностью, что я, как ни был поглощен желанием атаковать японские
истребители, заметил опасную близость земли - и еле-еле успел рвануть ручку
управления на себя.
Самолет от совершенного над ним насилия затрепетал, забился, как в
судороге, и хотя уже шел горизонтально, но по инерции все еще давал осадку.
Я был бессилен предотвратить это и с ужасом почувствовал, как винт рубит
кустарник. "Все!.." От страха закрылись глаза, тело приготовилось к
неотвратимому удару. Однако самолет продолжал мчаться, не встречаясь с
преградой: он оказался над глубокой поймой реки, позволившей ему потерять
инерцию осадки.
В результате этого маневра я оказался в хвосте и ниже звена японцев, на
очень близком от них расстоянии. Нажал на гашетки и смог только заметить,
как японский истребитель, по которому пришелся удар, перевернулся и
шлепнулся на землю. Мой самолет на большой скорости проскочил вперед, и я
поспешил к эскадрилье.