"Арсений Васильевич Ворожейкин. Солдаты неба " - читать интересную книгу автора

Самолет наконец оторвался от земли, и самое сильное мое желание - рвануться
в сторону, уйти от смерти, нависшей над головой, - волосы шевелятся под
шлемом, так она близка. Но сделать это нельзя: нет скорости. Слух явственно
различает, как в моторный рев вплелась пулеметная дробь. Все! Сейчас
накроют!
С риском свалиться без скорости на землю перевожу самолет в набор
высоты. Наконец-то могу оглянуться! Странное дело - японцы висят над
аэродромом в прежнем боевом порядке. Кто же стрелял? Неужели обман слуха?
Убираю шасси, пристраиваюсь к командиру. Полегчало. Японские
истребители почему-то разворачиваются на обратный курс, не предпринимая
штурмовки. Странно.
Как потом выяснилось, враг штурмовал другие аэродромы, а нас должен был
сковать только боем, чтобы мы не пришли на помощь соседям.
Эскадрилья собирается в пары и звенья. К нам пристроился Холин. Втроем
летим на противника. Теперь враг уже не так страшен, хочется его настичь.
Газ дан полностью. Спешим.
Вдруг японские истребители раскалываются на две группы. Одна -
самолетов в двадцать - резко пикирует на эскадрилью, другая остается на
высоте.
Японцы враз разделились на звенья и очень организованно стали заходить
нам в хвост. Маневр выполнялся с той слаженностью, четкостью и быстротой,
которая позволяла думать, что летчики получают указание по радио. Командир
группы, должно быть, оставался на высоте, имея прекрасные условия для
обзора.
Нашу тройку атаковали два звена. Мы рассыпались, схлестнувшись в
отдельные клубки боя. Кто-то из нас камнем пошел вниз. Сбит? Или уходит
из-под удара? Кто это? Рядом узнал крутящегося волчком Холина. Значит,
пикирует Василий Васильевич. За ним бросился было японец, но, увидев сзади
меня, прервал атаку. Я успел заметить, как командир начал выходить из
пикирования ("Жив!"), и бросился выбивать японского истребителя, засевшего в
хвосте у Холина. Пулеметная очередь, стегнувшая по мне, заставила круто уйти
вниз. На выходе рядом с собой я увидел Холина. Самолет Василия Васильевича -
как я понял, подбитый - уже сидел на земле, а сам командир размахивал ад
головой шлемом, показывая, что с ним все в порядке, что мы должны продолжать
свое дело.
После короткой вспышки бой стих: противник стал уходить, набирая
высоту. Меня охватило бессильное негодование. Казалось, что это просто
преступление - находясь над своей территорией, позволить противнику так
безнаказанно уйти. Я не знал, куда направить кипевшую во мне злость. Как
говорится, после драки кулаками не машут, но смириться с таким финалом - я
не мог. Те же чувства владели, видимо, и Холиным. Не сговариваясь, мы
одновременно бросились вдогонку за японцами. Эта попытка была явно
бессмысленной. Немного остепенившись, мы вошли в пологий разворот,
направляясь домой, как вдруг Холин, глубоко помахав крыльями, пошел вниз со
снижением. "Не подбит ли?" - подумал я, следуя за ним. Он снижался быстро,
устойчиво - похоже, самолет у него был исправен.
Впервые после взлета я внимательно и широко осмотрелся. На востоке, где
все было залито солнцем, небо и земля линией горизонта не разделялись. В
северной стороне, куда мы мчались на максимальных скоростях, лежала равнина,
на ее темно-зеленом фоне выделялся беловатый силуэт чужого самолета. Я понял