"Арсений Васильевич Ворожейкин. Над Курской дугой ("Истребители" #2) " - читать интересную книгу автора

За Выборновым сдал зачет Николай Тимонов. Товарищи запросто окрестили
его Тимохой. И это шло к характеру Тимонова: по-детски упрямому и
одновременно по-стариковски добродушно-покладистому.
В воздух пошел летчик Саша Гусь. Взлетел, как всегда, хорошо. Задание
такое же, как и у всех. Только попросил разрешения штопор выполнить не в
начале пилотажа, а после. Дело в том, что никто из молодых никогда не делал
на И-16 больше двух витков штопора, и мало кто знал, что с третьего витка
характер вращения самолета резко менялся: машина круче, почти вертикально
опускала нос к земле, вертелась значительно быстрее, возникали какие-то
неприятно-шипящие звуки от крыльев, рассекающих воздух. Земля от бешеного
круговорота, казалось, сама крутилась, как диск. Глаза затушевывала какая-то
искрящаяся муть. Терялось представление о пространстве и времени -
сказывался эффект вращения. Летчику нужен очень зоркий глаз и твердые мышцы,
чтобы уметь при этом точно определить свое положение и безошибочно вывести
самолет в нужное направление. В бою бывает всякое, и летчика надо ко всему
готовить заранее.
Штопор когда-то считался неуправляемым; и, если самолет попадал в него,
утверждали, что спасения нет. Люди гибли. Советские летчики, а потом и
ученые доказали, что штопор, как и все фигуры, выполняемые самолетом,
подчиняется законам аэродинамики и может быть безопасным. Наши заводы стали
выпускать истребители с полной гарантией управления. И все равно некоторые
летчики побаивались этой фигуры.
Летчик Гусь к штопору относился с недоверием и выполнял всегда с
неохотой.
"Это бешеный пес, - говорил он о штопоре, - лучше с ним не
связываться... Но раз надо, так надо, ничего не поделаешь".
Как-то предложили ему не штопорить.
- А что я, рыжий, хуже других, - возразил он.
- Фигуры у него получаются отлично. Ну просто эталонно, - говорит
Иваненков, глядя на головокружительные трюки, которые выделывал Гусь. - А
вот красоты, легкости нет... Выборнов или Тимоха - те играют машиной...
Нужно все-таки Сашу провезти на учебно-тренировочном.
В зоне мотор затих. Летчик убрал газ - и самолет, находясь в
горизонтальном положении, стал терять скорость. Гусь, как и положено, чуть
поднимая нос машины, готовился к штопору.
- Высота, конечно, меньше, чем нужно. Это уже недисциплинированность! -
негодует Иваненков, но тут же успокаивается: - Впрочем, хватит высоты:
пилотировать-то после не будет, пойдет прямо на посадку.
И-16, повисев, мгновенно, как будто споткнувшись, судорожно клюнул
вправо и начал штопорить. Первый виток сделан нехотя, второй - с каким-то
подергиванием и, все больше опуская нос, стал увеличивать скорость вращения.
На третьем витке, словно войдя во вкус, заторопился и, уже делая четвертый,
машина устойчиво, равномерно, но очень быстро замелькала в небе, отвесно
ввинчиваясь в воздух. Летчик, дав рули на вывод, остановил ее.
Что такое? И-16, вырвавшись из подчинения, с какой-то отчаянной злостью
метнулся в другую сторону.
- Вот... - Иваненков сочно выругался. - Не удержал! Ну!!!
Самолет словно взбесился и, сделав один виток влево, снова норовисто
закрутился вправо, опасно теряя высоту. Было ясно, что летчик беспорядочно,
растерянно двигает ногами, мешая машине выйти из штопора. А ведь она, стоит