"Арсений Васильевич Ворожейкин. Над Курской дугой ("Истребители" #2) " - читать интересную книгу автора

верилось, что можно столь удачно вести оборонительные воздушные бои на наших
стареньких И-16 против современных "метеоров" Ме-109.


4

В бою некогда заниматься самоанализом, да и мысль работает рывками. Что
главное, что второстепенное в действиях - порой нельзя уловить. Если же и
оценишь какой-нибудь свой маневр, то предаваться отчаянию, горю или радости
нет времени. А вот на земле все можно разложить по полочкам.
Как только я выключил мотор, почувствовал такое угрызение совести, что
хоть, как говорится, проваливайся сквозь землю. Из головы все улетучилось,
даже позабыл, что летел с неубранным шасси. Теперь отчетливо понял, что мой
инстинктивный разворот для самозащиты не что иное, как результат
растерянности. Вместо того чтобы резким рывком самолета увернуться от удара
немцев, не нарушая строя, я оставил товарищей. Не выдержали нервы.
Оступился.
Из кабины вылезал медленно, так же, как и после первого боя в Монголии.
Тогда медлительность вызывалась торжественностью момента - получил боевое
крещение. Теперь позором. Неужели за время учебы в академии сдали нервы?
Скорее всего, давно не испытывал большого напряжения. Когда человек
напряжен, все рефлексы обострены, и на неожиданную опасность может
реагировать инстинктивно. Воскрес в памяти аналогичный случай. Японцы, как и
немцы, тоже атаковали меня сзади. Не зная, что делать, я искал тогда
спасения в безотчетном полете по прямой, пряча голову за бронеспинку. Все
мои желания были устремлены к одному - уйти от противника. Я не понимал, что
обезоруживаю себя и становлюсь мишенью.
Когда нападают сзади и не имеешь скорости уйти, маневр - единственный
способ самозащиты. Формы же маневра разнообразны, и каждый должен
применяться с учетом обстановки. Позднее, на Халхин-Голе, я привык в таких
случаях подставлять лоб самолета и идти на лобовую атаку. Сегодня
бессознательно поступил так же. Очевидно, некоторые тактические приемы,
когда долго применяешь, превращаются уже в привычку. Изменяются условия боя,
изменяются и привычки. Виноват ли я? Конечно. Но ведь и страшного пока
ничего не случилось.
Какие бы ни возникали в отяжелевшей голове доводы, какие бы ни находил
себе оправдания, а объяснение с капитаном Купиным неизбежно. С товарищами я
тоже должен встретиться. Особенно досадно, что неприятность получилась при
первом боевом знакомстве. А первое впечатление о человеке надолго
сохраняется в памяти. Попробуй теперь докажи...
Мужество - не природный дар. Кто хочет его приобрести, тому надо порой
наступить на горло самолюбию. А как это тяжело!
Понуро побрел на доклад. Проклятое шасси! Зря не возвратился, нужно
было бы сесть. Теперь многое, что считал правильным, представлялось совсем в
ином свете.
Дмитрий Иванович, к моему удивлению, сам идет навстречу и улыбается:
- Ловко ты на себя принял "мессеров" и отвлек!.. За это время мы ушли с
территории противника и перестроились из "круга". Поздравляю со вторым
боевым крещением.
Купин хотел пожать мне руку, но, заметив что-то неладное, спросил: