"Арсений Васильевич Ворожейкин. Над Курской дугой ("Истребители" #2) " - читать интересную книгу автора

- Уж не заболел ли?
Человеку, очевидно, свойственно скрывать свои слабости. И я, чтобы не
выдать волнения и собраться с мыслями, решил чуть схитрить:
- Без привычки в ушах заложило... Не понял, что вы сказали.
- Продуй! - громко посоветовал Дмитрий Иванович и показал, как это
делается. - ... А вообще так рисковать, пожалуй, не следовало. Этим ты
усложнил наши действия. И все же получилось неплохо...
Мы пошли завтракать.
Как по-разному можно оценить отдельные моменты воздушного боя! Со
стороны мои действия и были таковыми, как о них отзывался Дмитрий Иванович,
но я-то знал, что все получилось случайно, помимо моего желания. Ладно уж,
не стоит разочаровывать других, достаточно и того, что сам себя осудил.
Впереди еще много боев более трудных, чем этот. Мне сейчас нужно доверие
товарищей.
Завтрак показался необыкновенно вкусным. Давно я уже не ел с таким
аппетитом. Летчики, с которыми летал, вдруг стали для меня самыми близкими
товарищами, словно знал их не второй день, а Давным-давно. Бой не только
разом сближает или разъединяет людей, но и роднит. Сырая, заплесневелая
землянка сейчас выглядела уютной, чуть ли не домашней, желанной комнатой. Не
зря так ласково, любовно, даже трогательно вспоминается фронтовая жизнь.
От печки, сделанной из бензиновой бочки, в землянке жарко. Бодро
потрескивают сухие дрова. Мы сидим за двумя маленькими столиками и ведем
оживленный разговор. На первый взгляд могло бы показаться, что тут находятся
только обстрелянные, опытные бойцы, уже давно знающие друг друга. Однако,
присмотревшись попристальнее, определишь, что далеко не так. Сразу приметишь
ветеранов полка. Их речи без деланной позы, спокойные, лишенные всяких
разглагольствований. Между собой говорят коротко, отрывисто, понимают же
друг друга с полуслова. Даже в движениях, по-деловому будничных, собранных,
угадывается внутренняя сила, так свойственная закаленным в боях людям.
А вот три молодых. Они еще по-настоящему не вросли в боевую жизнь и
даже не сформировались как летчики. Среди них выделяется Сергей Лазарев.
Боевое крещение уже дало ему право, как он, видимо, думал, держаться в
разговорах на одной ноте с бывалыми людьми. Реплики его, хотя и громки, но
не убедительны, смех раскатистый, но не заразительный. На его остроты почти
никто не обращает внимания. Он старается вести себя непринужденно, очень
самостоятельно, подражая опытным летчикам. И, словно у актера, входящего в
роль, это у него получается неплохо... Что поделаешь, в девятнадцать лет
многим хочется казаться зрелыми.
Сергей пытается уже важничать и, пренебрежительно отодвинув тарелку со
свиной отбивной, басовито ворчит на официантку:
- Где ты такого столетнего кабана откопала? Как подошва - нож не
берет... И даже не соленый.
Широкое лицо Маши вспыхнуло. Серьезная молодая женщина, возмутившись,
резко заметила:
- Вам, я смотрю, соль не соль, мясо не мясо! Все едят, а вы куражитесь,
как избалованный ребенок.
- У него нож тупой! - под общий смех говорит кто-то.
А вот и третья группа летчиков. Это люди не из молодых: когда-то
побывали в боях, послужили порядочное время в строевых частях, но только что
прибыли на фронт... Таков капитан Петрунин, штурман полка. Он внимательно ко