"Андрей Воронин. Могила тамплиера ("Слепой" #35) " - читать интересную книгу автора

просунуть. Ну, медицина, понятно, чуть в обморок не попадала. Это ж, кричат,
прободная язва! Сквозная, чтоб ее, дыра, да не в заднице - в желудке! Через
нее же вся жратва в брюшную полость вываливаться должна! Да как же ты, мать
твою, жив-то до сих пор с такой хреновиной внутри? Да не просто жив, а еще
до военкомата своим ходом дошкандыбал... Просветили еще раз - ну, мало ли,
пленка с дефектом или еще какая ботва, - дырка на месте! Чудо природы,
короче. Значит, надо комиссовать и срочно класть на операцию. Ну, и тут этот
перец возьми и упрись: не хочу на операцию, вы ж меня там зарежете, я ножа
до смерти боюсь. Лучше, говорит, вы мне таблетки пропишите, а нет, так я сам
как-нибудь перетерплю - авось рассосется. Они ему: ты чего, чудила, охренел,
какие таблетки?! Это ж натуральная дыра, ее штопать надо! Ты ж подохнешь,
ты, считай, уже месяц как на том свете должен находиться! А он ни в какую:
нет, и точка, никаких операций. И вот тут один айболит смекает, что дело
нечисто, берет эту его рентгенограмму и смотрит, падла, на нее через лупу. А
по краю дырки ма-а-ахонькие такие рубчики видны. Короче, этот крендель как
раз десять копеек и глотнул - научил его кто-то, что в рентгене монету от
язвы не отличишь.
- И чего? - с жадным интересом, подавшись вперед, спросил один из
будущих защитников Отечества.
- Чего-чего... Служить пошел, вот чего, - ворчливо ответил Шлык,
который сам слышал эту байку от кого-то из знакомых и понятия не имел,
насколько она правдива. - Упекли дурака, куда Макар телят не гонял. Грохнули
его там, кажись.
- Чены?
- Да не, какие в Забайкалье чены, откуда? Свои грохнули, деды. Косяков
каких-то он там напорол, они его воспитывать взялись, да, видать,
переборщили...
В наступившей после этого сообщения тишине они допили третью бутылку
портвейна. На этом выпивка кончилась, и Шлык начал подумывать о том, как
поправить положение. Тащиться за тридевять земель в магазин самому было
лень; можно было послать за вином одного из двух сопляков, которых Шлык
держал при себе в качестве лакеев и бесплатных информаторов, но их уже
развезло, и он не без оснований опасался, что гонец, отправленный в магазин
в таком состоянии, может просто не вернуться. Сцепится с кем-нибудь - да
хотя бы и с продавщицей, которая усомнится в том, что он уже
совершеннолетний, - начнет демонстрировать, какой он крутой, и как раз
угодит на нары. На сопляка, конечно, плевать, но деньги наверняка
прикарманят менты, и Шлык, таким образом, останется и без денег, и без
поддачи. Деньги - пыль, после недавнего дельца о них можно не думать месяца
два, но зачем, спрашивается, спонсировать мусоров?
Шлык огляделся. Берег уже совсем опустел. Мамаши с крикливыми
спиногрызами, жирные старухи с отвисающими чуть не до колен грудями, лысые
пузаны, что приезжали сюда на скрипучих велосипедах и часами лежали на
спине, раскинув руки крестом и выставив на всеобщее обозрение круглое
волосатое брюхо, - все с заходом солнца разбрелись по домам. Разошлись даже
немногочисленные любители вечерних купаний, напуганные соседством шумной,
нетрезвой компании Шлыка и его ординарцев. Среди мусора, оставленного на
берегу этим стадом лохов, поблескивали стеклянными боками бутылки самых
разнообразных цветов, форм и размеров - разумеется, пустые, поскольку
русский человек, будь он хоть трижды лох, ни за что не бросит на землю