"Андрей Воронин. Рукопись Платона ("Княжна Мария" #04) " - читать интересную книгу автора

бесполезного клочка? Они пригодились бы мне больше!
- Что же это был за клочок? - спросил священник, снова проявляя живой
интерес к затянувшейся беседе.
- Обыкновенный клочок грязного пергамента с выцветшими от времени
буквами, - отвечал калека. - Мне показалось, что это был обрывок какого-то
греческого текста, но по мне что греческий, что китайский - все равно. Да
вот он, не угодно ли взглянуть?
Он порылся уцелевшей рукой в кармане своего грязного мундира и положил
перед иезуитом крошечный обрывок пергамента, такой мятый и грязный, что его
легко было принять за прошлогодний дубовый листок, перезимовавший под
снегом. Святой отец осторожно двумя пальцами взял липкий от грязи лоскуток и
поднес его к самым глазам, силясь разобрать написанное.
- "...ократе...", - прочел он вслух и пожал плечами. - Да, богатой
добычей это не назовешь. Любопытно, что бы это могло означать? "Ократе"...
Это, несомненно, часть какого-то слова, но вот какого именно? Так вы
говорите, пергамент лежал в сундуке с золотом?
Калека вдруг рассмеялся, показав редкие гнилые зубы.
- Пустое, святой отец, - сказал он. - Да, там уйма золота, и у вас на
одну руку и одну ногу больше, чем у меня. Но золото лежит в подземелье
Смоленского кремля, и мне было бы чертовски любопытно узнать, как вы
намерены его оттуда добыть.
Отец-иезуит медленно покачал головой, не отрывая глаз от грязного
обрывка пергамента, который все еще сжимал между большим и указательным
пальцами. Внезапно глаза его расширились, пергамент задрожал, как осиновый
листок на ветру.
- Ократе, - повторил он. - Слава Всевышнему! Ну конечно же!
- Я вижу, святой отец, что для вас этот клочок значит намного больше,
чем для меня, - с насмешкой заметил калека. - Что ж, возьмите его себе. Мне
он все равно не понадобится.
- Благодарю вас, сын мой, - сказал иезуит, живо пряча обрывок
пергамента в карман. - Я благодарю вас от лица святой католической церкви.
Вы действительно сослужили святому престолу немалую службу - по крайней
мере, мне так кажется. Вам удалось принести в этот мир послание, которое,
смею надеяться, будет способствовать укреплению истинной веры и посрамлению
еретиков.
- Вот как? - равнодушно заметил калека, затягиваясь трубкой. - Ну,
тогда я почти святой! Скажите, святой отец, может быть, в связи с этим мне
выйдет послабление?..
Он ткнул изгрызенным чубуком трубки в сторону двери, поясняя свою
мысль.
Иезуит чопорно поджал губы.
- Церковь уже давно не вмешивается в дела земного суда, - сказал он. -
Полагаю, что суд небесный, перед коим вы вскоре предстанете, отнесется к вам
со снисхождением. Я обещаю молиться за вас в надежде, что на небесах вы
обретете заслуженный покой. Но боюсь, мои молитвы не в силах поколебать
решимость французского правосудия.
- Ну так отпустите мне грехи, святой отец, и велите принести еще
бутылку этой кислятины! - раздраженно воскликнул калека. - Ах да, вы же не
можете, я еще не до конца покаялся... Ну это не займет много времени. Как
видите, я выжил и даже сумел вернуться домой, во Францию. Увы, Франция не