"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

всякого изящества дизайном машины. На передней дверце красовалось
выцарапанное каким-то острым предметом короткое неприличное слово,
которого, насколько мог припомнить Сергей Дмитриевич, вчера не было.
Конечно, он не приглядывался к соседской машине специально, но готов был
поклясться, что вчера, когда возвращался с работы, "лендровер" был в
полном порядке. Помнится, Сергей Дмитриевич привычно позавидовал соседу:
когда-то он мечтал как раз о такой машине - мощной, с высокой
проходимостью и откровенно военно-полевой внешностью. Он понимал, конечно,
что мечта была несбыточной - при его зарплате им с женой никак не
удавалось скопить хотя бы на "Жигули", - но несбыточность является
основным свойством настоящей мечты. Мечта, которую можно осуществить - это
не мечта, а цель, четкий план, подлежащий неукоснительному выполнению...
Не удержавшись, он обернулся от самой арки и снова взглянул на
"лендровер". Зрелище внушало печаль.
"Черт возьми, - думал он, торопясь к метро. - Вот так разрисовали...
Видно, кому-то мой сосед здорово насолил. Или просто молодежь
развлекалась? Или", или это была не молодежь?"
Он не стал додумывать эту мысль до конца, между делом поймав себя на
том, что за последний год научился мастерски контролировать процесс
мышления. Это мы будем думать, а вот это не будем... Просто виртуоз, да и
только, с холодной язвительностью восхитился он собой. Вот уж,
действительно: правая рука не ведает, что творит левая...
Похоже было на то, что все начинается сначала - переезд ничего не
решил и ничему не помог, скорее даже наоборот: теперь вместо простоватого
Паши Иваницкого соседом Сергея Дмитриевича стал этот непонятный парень в
камуфляже. Не поймешь даже, кто он: эфэсбэшник, военный, милиционер или
просто чудаковатый бездельник. И имя у него какое-то странное -
Иннокентий?.. Ипполит?.. Да нет же, Илларион. Илларион Забродов, вот как
его зовут. И очень похоже на то, что под руку этому Забродову лучше не
подворачиваться.
"Господи, - подумал Сергей Дмитриевич, - да что же это за напасть? О
чем это я думаю? Я же рассуждаю, как непойманный преступник... Это не я!
Со мной такого просто не могло случиться! Мне бы и в голову такое не
пришло. За что же на меня свалился весь этот бред?"
Он вспомнил, что в школе его дразнили Тютей, а в армии Мешком за
полную физическую беспомощность и заложенную, казалось, прямо в
генетическом коде безобидность. Всегда, сколько себя помнил, он был
типичным мальчиком для битья, козлом отпущения для любого идиота, у
которого чесались кулаки или язык.
Конечно, время издевательств давно прошло - взрослые люди пользуются
другими приемами, когда хотят вытереть ноги о ближнего своего, - но он-то
остался прежним! Он, Сергей Дмитриевич Шинкарев, просто не мог быть
главным героем того бесконечного фильма ужасов, который какой-то чокнутый
киномеханик крутил, похоже, прямо внутри его головы...
"Попросить, что ли, жену привязывать меня на ночь к кровати?" -
подумал он и невесело усмехнулся. Алла Петровна обладала острым, трезвым
умом и завидной интуицией. Такая просьба породила бы у нее множество
вопросов, и дело непременно кончилось бы для него психушкой независимо от
того, какие ответы она получила бы на свои вопросы. Любовь любовью, но
кто, скажите на милость, отважится заснуть под одним одеялом с психом? Как