"Андрей Воронин. Один шаг между жизнью и смертью (Инкассатор)" - читать интересную книгу автора

Он рывком раздвинул ветхие от частой стирки шторы и со стуком открыл
форточку. В широкий прямоугольный проем хлынул ледяной морозный воздух,
показавшийся Юрию чистым и свежим, несмотря на выхлопные газы. Герань на
подоконнике вздрогнула от порыва ледяного сквозняка, и Юрий отодвинул ее
подальше от форточки, мимоходом заметив, что земля в горшке влажная, -
видимо, тетя Маша заходила сюда с утра и полила цветы. Не задумываясь о
том, что делает, он стряхнул пепел с сигареты в цветочный горшок и тут же,
спохватившись, торопливо присыпал его землей, рассеянно вытерев
испачканный палец о полу своей мешковатой куртки. Это было глупо, конечно,
но комочек сигаретного пепла в мамином цветочном горшке выглядел
кощунственно, словно Юрий всю жизнь ждал момента, когда можно будет без
помех стряхивать пепел на корни герани и разбрасывать по углам окурки.
Фарфоровая пепельница, выполненная в форме толстой синей рыбы с
позолоченными плавниками и широко разинутым белым ртом, отыскалась на
подоконнике в кухне. Она стояла здесь всегда - с тех пор, как ее в
незапамятные времена подарили отцу сослуживцы. В ней всегда было полно
окурков, но теперь она сияла чистотой, и Юрий раздавил в ней сигарету со
смутным чувством вины.
Он вернулся в комнату и наконец-то сбросил с плеча ремень сумки.
Лежавший на дне сумки пистолет глухо брякнул о паркетный пол.
- Я вернулся, - громко сказал Юрий.
Пустая однокомнатная квартира ответила ему глухой ватной тишиной,
которая поглотила его голос. Бренчавшее этажом выше неумелое пианино и
время от времени раздававшийся негромкий металлический стук по трубам
парового отопления только подчеркивали эту тишину. Юрий нарочито громко
вжикнул "молнией" куртки и бросил осточертевшую хламиду на диван. Нужно
было что-то делать с этой тишиной, разительно контрастировавшей со
стремительным движением, все еще происходившим внутри его. Он все еще
ехал, трясся по бездорожью на продырявленной пулями "Ниве", маялся в
расковырянном прямыми попаданиями терминале аэропорта, ожидая разрешения
на вылет и проклиная погоду, летел в содрогающейся от рева двигателей
жестянке транспортного самолета и снова несся на машине, на сей раз по
забитому транспортом четырехполосному шоссе, а потом по городу, по
знакомым улицам и бульварам, уже зная, что безнадежно опоздал, но
продолжая торопить и без того нарушающего все мыслимые правила и
ограничения таксиста...
Он подошел к телевизору и щелкнул клавишей. Пока старенький
черно-белый "Рекорд" нагревался, Юрий сходил на кухню за пепельницей,
вынул из кармана куртки сигарету и боком подсел к столу. Выдвинуть на
прежнее место мамино кресло и сесть в него он почему-то не отважился.
Темно-серый экран телевизора наконец осветился изнутри, и на нем, как
на фотографии, постепенно проявилось изображение. На грязной, изрытой
колесами и гусеницами обочине грунтовой дороги среди островков подтаявшего
снега догорал, завалившись боком в канаву, грубо размалеванный
камуфляжными пятнами подбитый БТР. Вокруг бродили хмурые небритые люди в
пятнистых комбинезонах. У одного из них к поясу была пристегнута каска, и
только по этой каске Юрий определил, что это свои. Звука почему-то не
было, но Юрию с лихвой хватало изображения. Он бросил незакуренную
сигарету на стол, вскочил и поспешно повернул старомодный переключатель
программ.