"Андрей Воронин. Один шаг между жизнью и смертью (Инкассатор)" - читать интересную книгу автора

прощание, он шагнул в прихожую и закрыл за собой дверь. Язычок замка
знакомо щелкнул. Прислонившись спиной к двери, Юрий наконец закурил и
немного постоял, собираясь с мыслями.
Вскоре его глаза привыкли к полумраку, и он без труда различил на
стене слева пустую вешалку для одежды, самодельный обувной шкафчик в углу,
а справа, на двери совмещенного санузла, - завешенное белой простыней
овальное зеркало. Он мог бы и не смотреть по сторонам: все здесь было
знакомо до боли, вот только на вешалке раньше висела одежда, а на зеркале,
наоборот, ничего не висело, кроме того единственного раза, когда хоронили
отца.
Не глядя, он протянул в сторону левую руку и щелкнул старомодным
черным выключателем. Под низким потолком тускло вспыхнул пыльный матовый
плафон. В последнее время мама часто жаловалась на артрит. Ей трудно было
поднимать руки, и пыль копилась на плафоне месяцами.
Взгляд Юрия снова упал на закрытое простыней зеркало. Он взялся за
угол простыни и медленно стянул ее на пол, открыв потускневшую от времени
поверхность стекла. Юрий не знал, правильно ли поступает, снимая простыню,
- он был не силен в тонкостях похоронного протокола, - но белая тряпка
резала взгляд сильнее, чем причитания тети Маши. Там, откуда он только что
приехал, никто не завешивал зеркал. Ребят просто клали в цинковые ящики и
грузили в самолет - всех, кого удавалось найти. Иногда их закапывали в
мерзлый каменистый грунт и, если была возможность, давали залп в воздух. А
зеркала - нет, не завешивали. Да и не было там никаких зеркал...
Он сделал шаг вперед, чуть не задев плечом вешалку и невольно
представив, как намучились те, кто выносил из этой конуры тяжелый гроб.
Это наверняка были чужие, совершенно посторонние люди - небритые щуплые
мужики со стойким запахом водочного перегара, перекликающиеся сиплыми,
слегка приглушенными из уважения к смерти голосами.
Теперь он стоял прямо напротив зеркала и мог видеть себя почти в
полный рост. Короткий ежик темных жестких, как проволока, волос, сильно
тронутых ранней сединой на висках, выпуклый лоб, а на переносице, вокруг
глаз и плотно сжатых губ залегли глубокие тени. Твердое лицо с квадратным
подбородком, но не тяжелое, а вот именно твердое, мускулистое. Левое ухо
оттопырено немного сильнее, чем правое, на лбу, как след падающей звезды в
ночном небе, - тонкий белый шрам, наполовину скрытый волосами. Не
красавец, но такие лица, как правило, нравятся женщинам. Под мешковатой
матерчатой курткой угадываются широкие плечи, на правом плече ремень тощей
сумки с пожитками, рука с сигаретой ни капельки не дрожит - струйка дыма
течет кверху ровно, словно из дымохода в тихий морозный день. Глаза
сумрачно поблескивают из затопленных тенью глазниц, уголки рта опущены: у
человека, опоздавшего на похороны собственной матери, мало причин для
веселья.
Он отвернулся от зеркала и, прихрамывая, вошел в комнату. Здесь все
осталось как раньше, за исключением запаха, который был здесь еще гуще,
чем в прихожей, да того обстоятельства, что любимое мамино кресло напротив
старенького телевизора было сдвинуто в сторону и втиснуто в узкую щель
между столом и диваном - видимо, оно мешало установить гроб. Юрий
огляделся. Так и есть: центр комнаты свободен, а вот и следы от ножек трех
табуреток, на которых стоял гроб, глубоко впечатанные в вытертый ворс
старого ковра... И запах, черт бы его побрал!