"Константин Воробьев. Это мы, господи!.." - читать интересную книгу авторачетыре часа пятнадцать минут утра за ними приезжали из гестапо...
Никто из заключенных тридцать девятой не знал своей участи, и как только раздавались начальные всхлипки свистка, напряженные до крайности тела невольно расслаблялись, люди глубоко и устало дышали: - Сегодня живы! После свистка молча расползались по нарам, цокала выключаемая из коридора лампочка, и в наступившей темноте слышались глубокие, вызванные мучительным раздумьем вздохи. - Не спишь, Петренко? - Как и ты. - Говорят, немцы при расстреле на коленки ставят и поворачивают затылком к себе... - Разве это меняет дело? - Да не то! Видно, совесть их, што ль, начинает мучить... все-таки глядеть в глаза... - Совесть? У немцев? Ты сам додумался до этого или как? - Сам. - Дурак! - Может быть... А слушай, Петренко... ты как будешь... ну, стоять на коленях... или... - Умру стоя!.. - И я... Успокоенный на этот счет Муса поворачивался на другой бок и принимался в темноте трещать сырыми бураками... На пятый день заключения Сергея, в послеповерочные минуты ожидания, - Бакибаев Муса! Молчание. - Серебряков Владимир! - Петренко Иван! - Григоревский Антон! Сдать все!.. Дверь захлопнулась. Онемев, все продолжали стоять, как и прежде. Что и кому можно было сказать теперь? Пошатываясь, первым вышел из строя Петренко. ...В городе не по-ноябрьски ярко светило солнце. Нарочно стараясь продлить время, Сергей лениво волочил деревяшки по мостовой. В трех шагах сзади шел с автоматом немец. От угла парка улица уходила вниз, к мосту, и, перебежав его, круто поднималась в гору. Мимо Сергея тряслись, ежеминутно понукаемые, извозчичьи клячи. Заламывая поля шляп, удивленно пялились на Сергея выдергивавшиеся из пролеток седоки. У подъезда гестапо стоял новенький жукообразный лимузин. От входных дверей до его задних колес расхаживал часовой с неимоверно длинной винтовкой. Конвоир ввел Сергея на второй этаж. - Зетц хир! {Садись сюда!} - указал он на стул в коридоре и, нерешительно щелкнув пальцами в дверь, скрылся за нею. Но через минуту он вернулся и все тем же бесстрастным тоном, не глядя на Сергея, приказал: - Комт! {Иди!} В обширной, заставленной коричневыми шкафами комнате было мало света. Комната выходила окнами на северную сторону дома и располагалась в самом конце коридора. Сергей не заметил, как вышел его конвоир и он остался с двумя сидящими, видимо, в ожидании его, офицерами. Две фуражки лежали на |
|
|