"Константин Воробьев. Это мы, господи!.." - читать интересную книгу автора

В ушах трезвон волшебных колоколен...
Ну ж, не томи, жандарм, давай скорей!
Кто вам сказал, что я сегодня болен'
Я голоден - который час!..
Но я готов за милый край за синий
Собаку-Гитлера и суком ниже - вас
Повесить вон на той осине!
Жандарм! Ты глуп, как тысяча ослов!
Меня ты не поймешь, напрасно разум силя:
Как это я из всех на свете слов
Милей не знаю, чем - Россия!..

...Чердак тюрьмы был полностью завален носильными вещами расстрелянных.
Еще ни разу не вызванный на допрос, Сергей второй день раскладывал по
порядку эти вещи. Пехотинские, артиллерийские, саперные,
нарком-внутдельские, летные фуражки и пилотки; сапоги, ботинки, краги,
обмотки, брюки, гимнастерки, шинели, венгерки - должны были быть сложены в
одну сторону чердака. Пальто, шапки, сорочки, шляпы, плащи, жакеты, юбки,
платья, сарафаны, бюстгальтеры, трико, ночные женские рубашки - в другую.
Начальник вещевого склада тюрьмы, уходя, закрывал на замок Сергея. Но через
час-другой он возвращался и, ссутулившись на стуле, неподвижно глядел
куда-то в угол. Путаясь в бюстгальтерах, Сергей тогда почувствовал, что
нервы его расшатаны и натянуты до крайности. Вот-вот лопнут они, как тогда
там, в лесу, когда он звал парашютистов... Не проходя, в горле, у самого
кадыка, застрял комок чего-то горького, щекочущего нос и щиплющего глаза. И
не выдержал:
- Ш-што, господин начальник? Мерещутся? - кивнув на красноармейские
фуражки, задрожал он. - Не дают мертвецы спать? Жить? И не-да-дим! Вот! И
детям вашим... тоже!.. Никогда! Каких людей... стихи на стене... Подлюги...
вашу в Христа мать!.. На, на! Мерзавец! Снимай мои штаны! Я вам...
И, в бешенстве полосуя гимнастерку, захлебнувшись в сизой пене, бьющей
изо рта, забарахтался в ворохе фуражек, колотя по ним пятками босых ног...

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Возвращаясь с работы, однокамерники Сергея приносили в мотнях тюремных
штанов по одному и по два сырых бурака. Узбек Муса ухитрился как-то печь
бураки на заводе и, разрезав их на ломтики, раскладывал по всем дырам
халата. Вечером угощали Сергея.
- С бураков поправляются, Руссиновский! - шутил щербатый Петренко, - и
ощущение бананов другое. Бураки способствуют организму обретать нечто
лошадиное...
До вечерней покамерной поверки заключенные должны успеть сделать уборку
в камере, вынести в уборную парашу, получить "ужин", съесть его и к десяти
часам выстроиться по ранжиру у стены. Поверяющий надзиратель, с чувством
достоинства и превосходства, тыкал пальцем в грудь каждого и, отметив
наличие заключенных, гордо покидал камеру. И тогда наступали роковые
пятнадцать минут ожидания свистка отбоя. Это были самые жуткие минуты!
Затаив дыхание, все смотрят на дверь. Вот-вот отворится она - и назовутся
несколько фамилий. Сдав вещи, те люди переводились в камеру смертников, а в