"Константин Воробьев. Это мы, господи!.." - читать интересную книгу автора

Каждый день немцы обстреливали деревню. С душераздирающим воем мины
тупо рыли улицу и огороды колхозников, наводя ужас на стариков и женщин.

Однажды солнечным октябрьским утром Сергей и политрук Саша Жариков
возвращались из штаба батальона.
- Без трех минут девять, - взглянул на часы политрук, - фрицы и францы
допивают кофе. В девять ноль-ноль начнется минопускание по нашей вотчине...
Почти в ту же минуту тишина утра нарушилась диким воем мин.
- Ии-иююю-у-юю... Гахх! Гахх! Ии-юю-уу-юю...
- Пожалуй, укроемся, лейтенант?
Перепрыгнув плетень, зашли в небольшой сад. Под развесистой грушей, в
давно заброшенном погребе, сидел ротный писарь и составлял строевую записку.
Одна за другой две мины залетели в сад.
- Бац, телеграммы! - воскликнул писарь, наклоняясь ,к полу погреба. То
же самое, как-то невольно, проделали Сергей и политрук.
- Грешно, комиссар, кланяться каждой немецкой мине, - пошутил Сергей.
Поднявшись, они отошли несколько шагов от ямы, договорившись: по
очереди одному падать, а другому стоять при разрывах мин.
- Потренируем нервишки, а?
- Пи-и-июю-у-ю! - вдруг слишком близко завыло в воздухе.
Политрук медленно присел на колени. Сергей, зажмурив глаза, остался
стоять. Сухой обвальный взрыв огромными ладонями ударил в уши. Что-то с
силой рвануло за полы плаща Сергея, крошки недавно замерзшей земли больно
брызнули ему в лицо. Открыв глаза, Сергей увидел плавающие в воздухе белые
листки тетради. Колыхаясь и описывая спирали, они медленно садились на седую
от изморози траву, как садятся измученные полетом голуби. С самой верхней
ветки груши бесформенной гирляндой свисали какие-то иссиня-розовые нити.
Тяжелые бордовые капли, медленно стекали с них.
- Мина залетела в яму, - проговорил Сергей, - писарь убит, - указал он
политруку глазами на ветви груши...
По улице шли медленно, не обращая уже внимания на рев и разрывы мин.
- А у тебя полы ведь нет у плаща, лейтенант! - удивился политрук.
- Да-да, - отвлеченно ответил Сергей, занятый своими мыслями. Он думал
о смерти и тогда же понял, что, в сущности, не боится ее, только... только
умереть хотелось красиво!
Всплыли и другие боевые моменты. И ни в одном из них Сергей не отыскал
и тени намека на сегодняшнее свое поведение.
"Что ж, я молод и хочу жить. Значит, хочу еще бороться!" - решил он,
сидя на куче угля...
Нескончаемо долго текла первая ночь плена. Только к утру задремал
Сергей, уткнув нос в воротник шинели. Разбудили его вдруг поднявшийся шум и
движения среди пленных.
- Немцы бомбить идут! - крикнул кто-то в дальнем углу. - Прячь, братва,
что у кого есть!..
Ничего не понимая, Сергей вглядывался в бледную полоску света, идущую
от лестницы. Там стояла группа немцев, видимо, только что пришедших и
оживленно разговаривающих с часовыми. Все они, как-то разом повернувшись,
направились к пленным. Острые полосы света от ручных фонарей запрыгали по
серым, нелепым от распущенных хлястиков шинелям, пилоткам, шапкам.
- Комагерр! {Ко мне!} - зарычал рослый фашист, схватив за плечо Сергея.