"Константин Воробьев. Это мы, господи!.." - читать интересную книгу автора

нервничая. Бьют спокойно, расчетливо, методично. Уже перестали тихо стонать
беглецы. При толчке носком сапога дрожит всем корпусом холодеющее тело. Но
немцы любят "порядок". Сто человек должны быть живыми сданы в лагерь -
беглецы будут наказаны в комендатуре...

...Прикушенный язык разбух во рту мочалкой: не ворочается он при
желании произнести слово. Течет изо рта не переставая слюна пополам с
кровью. Выталкиваются вздувшимися губами странные нечленораздельные звуки.
Глядит одним незаплывшим глазом Сергей на чугунный цвет лица своего
товарища. Видит глаз две фиолетовые точки, доверчиво уставившиеся на него.
- Аакх ыие аукх?
- Не понимаю, - качает головой тот.
Не поднимет Сергей перебитую в плече руку. Закрыв от боли глаз,
добрался до левого кармана гимнастерки. Не скоро вытащил оттуда карандаш
величиной с воробьиный нос. Написал на стене: "Как тебя зовут?"
- Ванюшкой... Иваном.
- А-а-о. А ыая - Ыйэяв.
- Что вы говорите?
"Хорошо. А меня - Сергеем", - написал Сергей.
- Ойкхяо ы-е эыхк?
- Восемнадцать, - понял Ванюшка.
- А-а-о.
- Да хорошего-то мало!
Выбрав глазом белое пятно извести на стене, Сергей написал: "А если бы
сейчас была вчерашняя возможность - ты бы вновь бежал? Только говори
правду!"
- Немедленно! - с неразгаданным до того в нем упрямством ответил
Ванюшка.
"Будем друзьями!" - размашисто начертил Сергей.
После четырнадцатидневного карцерного заключения, из которых семь дней
были голодными, "сухими", как определяли это немцы, Сергею и Ванюшке
объявили, что они отправляются в штрафной лагерь. К тому времени группа
военнопленных, с которой Сергей и Ванюшка прибыли из Смоленска, была
вывезена из лагеря "Г" в неизвестном направлении...

...Бархатистыми кошачьими шагами неслышно подкрадывалась осень.
Выдавала она себя лишь тихим шелестом засыхающих кленовых листьев да
потрескиванием стручков акаций. Исстрадавшейся вдовой-солдаткой плачет
кровавыми гроздьями слез опершаяся на плетень рябина; грустит по утрам
солнце, встающее закутанным в шелковый сизый шарф предосеннего тумана...
Штрафников было двенадцать человек. Их собрали с разных каунасских
лагерей и вот теперь отправляли в Латвию. В вагоне расселись кто как мог.
Места было достаточно. Коренастый курносый парень, роясь в карманах штанов в
надежде "найтить хоть одну махорчинку", как он сам пояснил, рассказывал, не
особенно обращая внимания на то, слушают его или нет:
- Завел он всех в лес - а ить нас батальон полный! - и говорит: "Сымай
шинели!" Ладно, сняли. Он опять говорит: "Примыкай штыки!" Примкнули.
"Неожиданным ударом, - говорит, - отбить Петровскую!" Ну, и пошли мы,
значит. К деревне этой по лошшине итить надо было, а ветер - спасу нима,
нояберь потому был... Хрицы, знать, спали ишшо, не рассвело как надоть, и не