"Томас Вулф. Паутина и скала" - читать интересную книгу автора

половицам, ударяю shy;щие быстро, небрежно о стенки стойл, полы с конскими
яблока shy;ми, чистые, сухие хвосты на вычищенных, лоснящихся гнедых
крестцах, негров, хрипло разговаривающих с лошадьми грубова shy;то-ласковым
тоном, с грубыми шутками, с пониманием лоша shy;дей, людей вперемешку с
лошадьми в тесноте: "Иди сюда! Куда поперлась?". Резиновые шины на колесах
карет и колясок, плав shy;но шелестящие по истоптанному полу... Тесную
контору слева, где отец любит посидеть, поболтать со служащими конюшни,
маленький обшарпанный сейф, старое шведское бюро, скрипу shy;чие стулья,
маленькую горячую железную печку, грязные, немы shy;тые окна, там пахнет
кожей, старыми потрепанными гроссбуха shy;ми, упряжью...".
Так мальчик непрестанно думал об отцовской жизни, о местах, где бывает
отец, о его маршрутах, обо всей очаровательной картине отцовского мира.

В детстве он, по сути дела, мучительно разрывался надвое. Вынужденный
жить в окружении, в семье, которые ненавидел со всем врожденным чувством
отвращения и неприязни, мальчик постоянно мечтал о другой вселенной,
созданной его ярким воображением. И поскольку Джорджу постоянно твердили,
что не shy;навистный ему мир хорош, превосходен, а тот, о котором он втайне
мечтал, порочен и отвратителен, у него развилось чувство вины, терзавшее его
много лет. Восприятие места, ощущение его своеобразия, ставшие впоследствии
у Джорджа очень сильными, проистекали, как он считал, от детских ассоциаций,
от непре shy;одолимого убеждения или предрассудка, что существуют места
"хорошие" и "плохие". Ощущение это было развито у него в дет shy;стве до
того остро, что в его маленьком мире не существовало улицы или дома, склона
или ложбины, переулка или заднего дво shy;ра, не окрашенных этим
предрассудком. В городе были улицы, по которым он с трудом мог ходить, были
дома, мимо которых не мог пройти без холодного отвращения или неприязни.
К двенадцати годам Джордж создал некую географию своей вселенной,
окрашенную сильными интуитивными симпатиями и антипатиями. Картина "хорошей"
стороны вселенной, той самой, которую Джойнеры называли плохой, была почти
полностью так или иначе связана с его отцом. Состояла она из таких
своеобразных мест, как отцовский кирпично-лесной склад; табачная лавка Эда
Бэттла - там он видел отца каждое воскресенье по пути в воскрес shy;ную
школу; парикмахерская Джона Формена на северо-западном углу Площади, с
седыми и черными головами, с хорошо знакомы shy;ми лицами
негров-парикмахеров - Джон Формен был негром, отец Джорджа Уэббера заходил к
нему побриться почти ежедневно; платная конюшня Миллера и Кэшмена с обитыми
жестью стенами и маленькой пыльной конторой - еще одно место встреч с отцом;
ларьки и палатки городского рынка, представлявшего собой боль shy;шой,
покатый бетонный подвал под муниципалитетом; пожарное депо с арочными
воротами, топотом больших копыт по доскам и кружком людей без пиджаков -
пожарников, бейсболистов, мест shy;ных бездельников,- сидевших вечерами в
креслах с потрескавши shy;мися сиденьями; все места, где видел подвалы или
догадывался об их существовании - его всегда привлекали потайные, замкнутые
места; интерьеры театров и старой Оперы по вечерам, когда в городе давали
какое-нибудь представление; аптека Мак-Кормака наюго-западном углу Площади,
напротив скобяной лавки его дяди, с ониксовой стойкой, вентиляторами с
косыми деревянными лопастями, прохладным темным интерьером и чистыми
ароматными запахами; бакалейный магазин Сойера в одном из старых кирпичных
зданий на северной стороне Площади, с его щедрым изобили shy;ем,