"Том Вулф. Автоматизированный отель [NF]" - читать интересную книгу автора

на пол, ленивая команда! Бо-о-же, я как лев восстаю ото сна, рычу так, что
сердце мое трепещет, и, чтобы выключить звуковую сигнализацию, нажимаю
кнопку. Уф, как хорошо стало! Но тут же начинают грызть сомнения. Только
накануне вечером я сидел на постели и говорил машинам: "Это мистер Вулф".
И вот теперь в следующий вечер я набираю "908", и голос отвечает: "Для
того чтобы вас разбудили в девять пятнадцать утра..." - черт подери, да
ведь мне нужно встать в девять ноль восемь, что же это такое творится?! -
а потом слышен гудок, и я говорю: "Это мистер Вулф из номера 1703...
человек, и какой!" - и поскорее вешаю трубку. На другое утро, однако,
несмотря на мою выходку, какофония повторяется. В следующие два-три вечера
я после длинного гудка произносил в машину короткие речи вроде, например,
такой: "Эй вы, рабы в электронных кишках "Хилтона"! Это Вулф из номера
1703, великий организатор! Довольно вкалывать на них, филоньте!" Но ничто
не менялось - каждое утро бесновался звонок, и табло вспыхивало и гасло.
Как-то раз, однако, часа в два дня я возвращаюсь в номер, и это описать
невозможно! Звонок заливается как дизельная сирена, почему - непонятно,
ведь сейчас два часа дня, а табло словно с цепи сорвалось; "ЧТОБЫ
ВЫКЛЮЧИТЬ ЗВУКОВУЮ СИГНАЛИЗАЦИЮ, НАЖМИТЕ КНОПКУ", вспыхнет и погаснет,
вспыхнет и погаснет и отражается во всех предметах в комнате: в кофейном
столике, в стакане с водой, которая получилась, когда растаял лед из
автоматического ледодела, - во всем. Тут я дошел по-настоящему, хоть на
стенку лезь. Я метнулся к телевизору-конторке-бюро и т.д. и нажал кнопку.
Тварь умолкла, но прошло несколько секунд - бламм! - и все началось
сначала. Да это безумие какое-то! Нажал снова - на несколько секунд
тишина, а потом опять все то же, и так без конца. Я не знал, что мне
делать. Тут увидел телефонную книгу, большую и тяжелую, в фирменном
хилтоновском переплете, и прижал ею кнопку. Ф-фу, прямо не верится: звонок
заткнулся. И вдруг - пх! - начало вспыхивать другое табло (оно было над
тем, первым): "НАБЕРИТЕ "5", ДЛЯ ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ", "НАБЕРИТЕ "5", ДЛЯ
ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ". Пх, пш, все как прежде. Особенного шума от этого
табло не было, только щелкало - ну да вы, наверное, знаете, но яркие
вспышки и безотлагательность: "ДЛЯ ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ!" - все равно
действовали на нервы. Доигрался; видно, от моих речей, которые мог
произносить только полоумный, вся эта система разладилась. Поэтому я сразу
же набрал "5".
- Есть что-нибудь для меня? - спросил я женщину, которая мне ответила.
- А как ваше имя?
- Я тысяча семьсот три, - сказал я голосом способного ученика.
- Тысяча семьсот три, - повторила она. - Для вас ничего.
- Вы уверены? - спросил я.
- Уверена, сказала она. - Абсолютно ничего.
- Тогда, - попросил я, - будьте так добры, выключите, пожалуйста, у
меня табло.
- Ваше табло не включено, - сказала она, - никаких сообщений для вас
нет. Ведь вы тысяча семьсот три?
- Совершенно верно, он самый, - ответил я.
- Ну так повторяю: ничего для вас нет.
Даже не нужно было оборачиваться: вспышки табло отражались на стекле
"хилтоновского оригинального эстампа", висевшего над моею кроватью. Это
была одна из работ Марисоля. Как раз этого мне больше всего сейчас не