"Курт Воннегут. Судьбы хуже смерти. Биографический коллаж" - читать интересную книгу автора

технологии, была ходовая шутка: "Вот открыл универсальный растворитель, а в
чем его хранить?" И получается, что вода куда более подходит в качестве
универсального растворителя, чем фтористоводородная кислота. Воде просто не
дано разрушить стеклянную стенку.)
В книге "Вербное воскресенье" я решительно утверждаю, что безумие мамы
- его не признавали и пытались лечить - было результатом действия химических
веществ, не выработанных ее организмом, а проглоченных в непомерном
количестве, прежде всего алкоголя и выписываемых ей барбитуратов. (Она
умерла слишком рано, чтобы врачи накачали ее амфетамином или чем-то
подобным.) Мне хочется верить, что ее душевное расстройство было
унаследованным, хотя среди моих американских предков (полный их перечень - в
"Вербном воскресенье") я не знаю ни одного, кто был бы в клиническом смысле
сумасшедшим.
А вообще-то не один ли черт? Я ведь своих предков не выбирал, а мозг и
все прочее рассматриваю как дом, построенный задолго до моего рождения, - я
просто в нем живу.
(Тот дом на Манхэттене, где я на самом деле живу, с расчетом на прибыли
построил в 1862 году некто Л.С.Брукс. По фасаду он восемнадцать с половиной
футов, а если мерить от фасада вглубь - сорок шесть; в нем четыре этажа.
Брукс одним махом отгрохал двадцать абсолютно друг от друга не отличимых
домов.)
Когда вовсю разгорелась постыдная гонка между Бушем и Дукакисом,
которые оспаривали друг у друга должность президента Соединенных Штатов
Америки (и будущий победитель в ту пору клялся, что защитит светлокожих
богатых людей, где бы они ни жили, от темнокожих бедных людей, где бы они ни
жили), я получил приглашение выступить в Филадельфии на сессии Американской
ассоциации психиатров. И вот что сообщил собравшимся мой унаследованный от
предков мозг, воспользовавшись услугами моего переговорного устройства:
"Приветствую вас со всем мыслимым почтением. Несчастных трудно сделать
чуть менее несчастными, если они не испытывают нужды в вещах, которые легко
им предписать, вроде питания, жилища, дружеского участия - или свободы.
Моей профессии, заключающейся в сочинении за деньги разных историй,
иногда правдивых, иногда нет, вы воздали должное, пригласив выступить перед
вами моего друга и коллегу Эли Визеля*, а также и меня. Вероятно, вам
известны эксперименты доктора Нэнси Андреассен из медицинского центра
университета Айовы - она провела опрос профессиональных писателей, связанных
со знаменитой литературной мастерской при этом университете. Целью опроса
было выяснить, отличается ли писательская нервная система от той, которая у
обыкновенных людей. Большинство опрошенных, и я тоже, как выяснилось,
склонны к депрессивным состояниям и происходят из семей, где были страдающие
депрессией.

/* Эли Визель (род. 1928), американский писатель еврейского
происхождения; общественный деятель, бывший узник Бухенвальда; лауреат
Нобелевской премии мира./

Из этого эксперимента я вывел для себя общее правило, конечно,
прямолинейно и приблизительно сформулированное: нельзя стать хорошим
писателем, посвятившим себя серьезной литературе, если не испытываешь
депрессий.