"Андрей Волос. Хуррамабад" - читать интересную книгу автора

Тропа тянулась вверх, вокруг них стояли ограды, покачивались высокие стебли
травы, тени перемещались по плоскостям памятников. Листва на урючинах была
сплошь дырявой, словно по каждому листу стреляли дробью. А сами урючины
стояли криво, и корявые их стволы казались вырезанными из горелой пробки. Но
под ними лежали осыпавшиеся плоды - довольно крупные темно-оранжевые
абрикосы. Этот подъем никогда не кончится. Угораздило их сюда забраться.
Есть же места, где хоть кладбища на равнине. А тут погост и тот на горе.
Ноги, проклятые ноги.
- Уже недалеко, - сказала она неуверенно.
Внук с сомнением посмотрел вперед и кивнул. Они двинулись дальше. Вся
лишняя вода из бидона уже повыплескивалась, и теперь по крайней мере не
брызгало на ноги. Покатый холм вздымался перед ними. Он был сложен светлой
глиной, лессом. Там, где каблук попадал на комок, глина крошилась и
хрустела. Земля была бугристой и большой. Солнце висело над плечом. Этот
холм был похож на огромную волну, вздыбившуюся и застывшую. "И общей не
уйдет судьбы", - подумал он с непонятным для самого себя ожесточением.
Рассказ следовало довести до конца, и поэтому он крикнул:
- Так что Айвадж?
Айвадж? Там была маленькая пристань. Невдалеке стояли какие-то бараки.
Правее из пологого, заросшего кустами сая выбегала речушка. Пыльные деревья,
площадка за жердевой оградой - плац, должно быть. Вот и весь Айвадж. Шура
простилась и ушла. Было очень жарко. Потом с заставы пришли двое - командир
и красноармеец. Командир был молодым и загорелым. Он помог красноармейцу
взвалить на спину тюк, на котором они с Шурой сидели двое суток.
Красноармеец потащил его к баракам. Тень его сжалась под ним небольшим
пятном.
Командир должен был попасть на другую заставу. Откуда-то снизу, из
люка, он принес скамейку и предложил ей сесть. Она села. На тюке было мягче,
но на чем-то сидеть все равно нужно было. Катер уже отваливал. Айвадж
спрятался за поворотом и пропал, словно и не было этих деревьев, бараков.
Они разговорились. Если бы не смутное чувство тревоги, которое не покидало
ее вот уже несколько дней, она бы с удовольствием немножко пококетничала с
ним. Он был разговорчив и чуточку рисовался. Ее тревога была объяснимой -
слишком много неизвестного вокруг. Ко всему ей предстояло привыкать.
У них была одна общая знакомая - Шура, и на третьей фразе они неизбежно
заговорили о ней. "Она часто ездит в Термез", - сказал он. Она в ответ
заметила, что Шура, по всему видно, очень любит мужа, а он, надо полагать,
того заслуживает. "Да, - согласился он. - Это был человек что надо". Она
машинально кивнула, недоумевая. Катер стучал мимо каких-то глыб на берегу, и
командир, указав на них пальцем, сказал, что это соль. "Почему "был"?" -
спросила она удивленно. И узнала, что мужа у Шуры давно нет - он был убит
еще весной в перестрелке с бандой, переправившейся с того берега.
- Вон, я уже вижу! - перебила она сама себя, останавливаясь и тыча
палкой куда-то вперед. - Давай передохнем, а потом уж... Постой.
- Давай, - согласился внук, вглядываясь туда, куда она показывала. Но
ничего нового не увидел - по склону все выше и выше встекало все то же
зеленое и пестрое переплетение древесных стволов, металла и гранита. Лично
ему казалось, что еще долго придется топать. Может быть, он забыл. Дай бог,
чтобы ошибся. Бабушка дышала громко, хрипло, пот струился по лицу, кривясь в
морщинах. Непонятно, что она там смогла разглядеть. Впрочем, ей виднее. Она