"Сергей Волков. Красный террор глазами очевидцев" - читать интересную книгу автора

путей сообщения Украины, который обещал спасти Паукера. Однажды на заседании
Совнаркома Жарко обратился к Лацису с энергичным запросом, когда же он
исполнит свое обещание освободить Паукера - человека весьма нужного им всем.
Лацис, прижатый всеми к стене, заявил, что он, к сожалению, не может этого
сделать, так как вчера Паукер расстрелян. Потом оказалось, что он соврал.
Действительно, на третий день после этого к Жарко пришла жена Паукера и
заявила, что вчера еще дочь носила мужу обед, а сегодня обеда в ЧК не
приняли и сказали, что мужа куда-то увезли. Тогда только обалдевший Жарко
сообразил, как жестоко обманул их Лацис, но дело уже было непоправимо. Нажим
на Лациса со всех сторон вместо скорейшего освобождения Паукера погубил его.
И подобные случаи были не редки - энергичные старания родных только ускоряли
казнь арестованных. Тело Паукера также не было выдано вдове для погребения.
В сообщении о расстреле было переврано даже имя и отчество, и виной
поставлено ему то, что он был сановником при царе и содействовал перевозкам
Корниловских войск. Конечно, чушь!

Я сказал выше, что московская помощь Паукеру опоздала. Действительно,
через несколько дней после его расстрела приехал в Киев из Москвы с особыми
полномочиями член коллегии Наркомпути (товарищ министра путей сообщения)
Ксандров - сравнительно порядочный человек, хотя и коммунист, и с ним
товарищ Паукера, инженер путей сообщения Юрий Иванович Лебедев63 - главный
инспектор Высшей инспекции путей сообщения у большевиков. Раньше он был
помощником Паукера в Ставке, был потом начальником путей сообщения там же.
Он и спешил в Киев спасать Паукера, но опоздал. Цель их приезда
официальная - уничтожение Комиссариата путей сообщения. Тогда сильны были
централизаторские тенденции большевиков, и постепенно они хотели уничтожить
комиссариаты на Украине.
Неофициальная цель - спасти Паукера и целый ряд других инженеров,
которым грозила подобная же участь. В это время и я намечен был к аресту
после травли меня в "Красном Пути" и помещения на черную доску как
петлюровца и контрреволюционера, причем, о чудо, - без моего ведома. 86 моих
бывших подчиненных Юго-Западных железных дорог - преимущественно инженеров -
написали в "Красный Путь" опровержение, не убоявшись грозных для них
последствий. Это был с их стороны подвиг. Письмо было помещено с оговоркой
редакции, что обо мне написано было, согласно депеши Ревкома Одесского, и
что редакция снимает с себя ответственность за верность содержания этой
депеши.
Вскоре после этой полемики вокруг меня, и это в разгар террора на
глазах у кровожадного Лациса, я получил предупреждение, что коммунистический
полк решил меня арестовать, а тогда быть арестованным значило - быть
расстрелянным. Направляюсь к своим высшим властям, коммунистам, и откровенно
им сообщаю эту зловещую новость. Как пример бессилия властей привожу этот
эпизод. Власти - коммунисты-боротьбисты, незалежники украинские успокаивают
меня, уверяют, что, может быть, это еще ошибка, и когда я поставил резко
вопрос - могут ли они ручаться за мою безопасность, они мне нерешительно
ответили: "почти", на что я возразил, что в вопросах о жизни и смерти
формула "почти" не может человека успокоить и дать ему возможность нормально
работать. Тогда они, соглашаясь, что никакие нервы не могут выдержать
продолжительного ежеминутного ожидания дома и на службе ареста, как было с
Паукером, решили взять меня с собою на конференцию в Москву для защиты