"Сергей Волков. Год французской любви (Роман в историях) " - читать интересную книгу автора

Я обернулся и крик застрял у меня в горле - там, где я только что
прошел, метрах в десяти позади меня, стоял человек! Даже теперь, хотя
прошло уже немало лет, я отчетливо вижу его - длинный темно-серый,
перепачканный грязью плащ с капюшоном, такие выдавали лесникам и
рыбинспекторам, высокая, чуть сгорбленная фигура, тяжелые литые резиновые
сапоги, все в глине, за спиной - тощий выгоревший рюкзак.
Сердце мое дало сбой и гулко ударило в уши - он! Сразу же ватная
слабость охватила ноги, во рту пересохло, а руки задрожали той противной,
трусливой дрожью, которая ведома только записным "конькам". Все, я попался!
До сих пор не знаю, почему я не закричал. Издай я тогда хоть один,
пусть совсем тихий, вопль, пацаны примчались бы мне на помощь, и Серый
скорее всего убежал бы. Скорее всего... Но я не крикнул. Я стоял, молчал и
широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел на медленно приближающуюся
фигуру в плаще.
Постепенно, как изображение на фотобумаге в ванночке с проявителем, из
черного провала капюшона проступили черты лица - тонкие губы, заросшие
рыжей щетиной щеки, низкий лоб с прилипшими к нему грязными прядями
потемневших от пота волос, и глаза - белесые, с расширенными зрачками. Все
в этом лице было застывшим, мертвым, только мокрые губы постоянно кривились
в какой-то дикой усмешке, и шевелились ноздри кривого, перебитого носа. Он
был не страшным - просто обычный человек, каких много, но именно эта
"обычность" ещё сильнее напугала меня.
Серый подошел ко мне почти вплотную, так, что я почувствовал тяжелый
запах пота, перепревшей одежды, дешевых сигарет и, почему-то, резины.
Пока Серый шел, руки его были в карманах, но подойдя ближе, он
протянул ко мне правую и тихим, бесцветным голосом произнес:
- Дай сюда!
Он имел в виду арматурину, которую я все ещё сжимал в кулаке, и тут
мне надо было вмочить что есть силы по серому капюшону ребристой железякой
и бежать, голося на весь лес, но я лишь бросил взгляд на протянутую ко мне
руку, и окончательно одервенел - на руке была резиновая перчатка!
Не знаю, почему меня это так поразило, но в тот момент именно простая
перчатка толстой резины, какие используют в работе электрики, чтобы их не
долбануло током, произвела на меня настолько жуткое впечатление, что я
покорно протянул Серому арматурину.
Он просто отшвырнул её в сторону, угодив прямо в мутную воду, шагнул
ко мне, на ходу выхватывая из другого кармана грязно-белую тряпку, схватил
меня за шею свободной рукой и залепил, зажал тряпкой лицо. В нос мне ударил
тошнотворный, химический, или скорее, больничный запах, все сразу поплыло,
я начал падать, падать, падать, и помню, в последний момент меня удивило,
что до сих пор никак не ударюсь о землю...

* * *

Б-р-р-р! И по сей день меня передергивает при воспоминании об этом
запахе! Скорее всего это был хлороформ или что-то вроде того, но вырубил он
меня капитально и надолго, и последнее, что я тогда видел - ту треклятую
долинку, унылый овражек в буграх...
Очнулся я как-то сразу, и тут же, ещё не открыв глаз, понял, что
связан - и ноги и руки мои крепко и очень грубо спутаны чем-то жестким,