"Елена Волкова. Замок " - читать интересную книгу автора

заколок спутанной волной рассыпались по снежно-белым плечам, необыкновенной
расцветки платье из огненной парчи сверкало и искрилось, словно было расшито
сотнями мелких и крупных алмазов, и зашнурована была внезапно помолодевшая
тетушка теперь уже на французский манер по моде времен Людовика XV: талия в
рюмочку, плечи открыты, и роскошный бюст чудом удерживался в отчаянно
глубоком декольте.
- А Вы шалунья, тетушка, - попытался отшутиться молодой граф. - В Ваши
годы следует быть скромнее, к тому же Ваш траур...
- Ах, мой мальчик, мой сладкий красавчик, - залепетала красотка,
пытаясь вновь погладить его по щеке; он дернулся, отстраняясь. - Ты ничего
еще не понял спросонок, глупенький мой птенчик. Скажи спасибо тетушке, ты
уцелел, теперь мы с тобой равны и впереди у нас вечность. Ты так мне
понравился, дай же я тебя еще разок поцелую, не сильно, не больно, - она
потянулась к нему красными губами, и ему показалось...
- Оставьте меня, сударыня! - крикнул он и оттолкнул ее изо всех сил.
Она упала на пол, но вскочила очень быстро, словно подброшенная
пружиной, платье сверкнуло, как потревоженные угли в очаге. Подол был
слишком длинным, она приподняла его двумя руками, делая шаг вперед к нему, и
он увидел, что она босиком и без чулок. "Ведьма!" - он схватил стоявшую в
изголовье саблю и сдернул ножны.
Ведьма остановилась, но испуг не отразился на ее лице. Вдруг на
какой-то миг глаза ее сделались огромными и прозрачными, а черты исказились,
как в кривом зеркале.
- Ты неблагодарный глупец! - крикнула она неожиданно низким хриплым
голосом. - Ты получил шанс на бессмертие! Посмотри на меня! Что в сравнении
со мной эта дура Мария Анжелина?!
Он взмахнул саблей, нанося ей короткий скользящий удар по белым плечам
ниже ключиц. Такая рана не была бы смертельной, просто осталась бы отметина
на всю жизнь: никаких декольте... Но кровь, едва показавшись, почти сразу же
превратилась в зеленовато-бурую жидкость, тут же засохла и стала похожа на
плесень.
Ведьма поднесла к ране руку и отряхнула плесень, как сухую паутину, от
раны на ее теле осталась лишь едва заметная серая полоса. Она уставилась на
замершего в потрясении молодого графа своими прозрачными нечеловеческими
глазами и захохотала отвратительным визгливым хохотом, запрокинув голову, и
он ясно увидел длинные блестящие клыки и понял, что красный цвет ее губ - не
помада, а кровь. Его кровь. И тут он почувствовал сильную острую боль в шее
справа, как от укуса пчелы. Дотронулся до больного места рукой, и на пальцах
остались пятна крови, уже почти запекшейся.
Молния полыхнула у него перед глазами, лезвие сабли блеснуло,
занесенное для смертельного удара, но реакция у тетушки оказалась не хуже,
чем у опытного бойца, она извернулась, и удар пришелся ей по руке выше
локтя. Лезвие было острым, а удар - сильным, и отрубленная рука повисла на
лоскутке кожи и обрывке рукава. Крови почти не было. Вампирша подхватила
отсеченную руку другой, здоровой, и прижала к груди, как сокровище. Она не
перестала хохотать, но отступила в темный угол, куда не доставал свет свечи,
и крикнула оттуда:
- Одевайся, неблагодарный! И приходи к нам!
И исчезла.
Ксавьер Людовиг бросился вслед за ней, но руки его в темноте нашли