"Елена Волкова. Замок " - читать интересную книгу автора

только дубовые доски панелей, дверь оставалась закрытой, ключ торчал в
замочной скважине. Вдруг его осенило. Он вложил саблю в ножны и облегченно
рассмеялся.
- Как же я сразу не догадался! - сказал он себе вслух. - Это наверняка
проделки кого-нибудь из моих университетских товарищей. Они каким-то образом
узнали, что я приезжаю, и подстроили этот розыгрыш. Ловко! А девица эта -
верно, какая-нибудь комедиантка из бродячего театра... А отрубленная рука?
Да у нее такие длинные, густые волосы, что под ними вполне можно скрыть
искусственную руку. Я просто не достал ее лезвием. Но каковы проказники! Они
сильно рисковали ее жизнью, я ведь мог ее и убить! А она весьма недурна,
весьма. Вот только слишком сильно уколола меня в шею. Где же они раздобыли
такое королевское платье? Наверное, это просто стекляшки. А клыки? Ах, да в
волнении, да при свете свечи еще и не такое покажется. Это, несомненно, Марк
и Длинный Юлиус. Ну, вот я им сейчас задам!..
Так думал молодой граф, одеваясь. Уже у двери он заметил, что по
военной привычке, не задумываясь, сунул за пояс оба пистолета и надел пояс с
саблей. "Ничего, - решил он. - Они меня разыграли, а теперь я их разыграю".
И вынул саблю из ножен.
В коридоре было темно; стараясь не загасить свечу, он прошел на
галерею, потом через анфиладу новых комнат. В танцевальном зале, где на днях
должны были снять чехлы с мебели и люстр, также было темно и тихо. Он прошел
через Малую столовую, заглянул в Большую - и услышал шум, доносившийся со
стороны буфетной. Там звуки стали громче, послышались голоса. Он распахнул
дверь в кухню.
Открывшаяся ему картина, освещаемая несколькими свечами и масляными
светильниками, заставила его окаменеть, и была она кошмарней самого
кошмарного сна. На полу в разных местах большого помещения лежали тела слуг.
Все они были мертвы, сомнений не оставалось. У всех было растерзано горло, а
у некоторых - еще запястья и локтевые сгибы. В центре же происходила битва:
ординарец его, вооруженный вертелом от очага, отбивался от осаждавших его
пяти или шести персон, одетых по-господски и двигавшихся с необыкновенной
быстротой и ловкостью и тоже вооруженных шпагами. Ординарец был ранен в
нескольких местах, и силы его явно были на исходе. На длинном же кухонном
столе стояла в сверкающем платье тетушка и приплясывала от нетерпения.
Теперь она не казалась красавицей, наоборот, выглядела на редкость
омерзительно и даже старше, чем накануне за ужином. Время от времени она
брала с полки позади себя тарелки и горшки и бросала их в слугу, стараясь
попасть в голову. Видимо, ни разу еще не попала, иначе парень вряд ли смог
бы продолжать сопротивление.
"Это не розыгрыш, - пронеслась мысль. - Это... Что же это - правда?!"
Но раздумывать было некогда. Ксавьер Людовиг отбросил свечу - она сразу же
погасла на каменном полу - и бросился в битву. Он был хорошим
фехтовальщиком, каждый удар сабли находил цель, и враги стали отступать и
падать. Одного из них слуга загнал в угол и размозжил ему голову вертелом.
На ногах оставался один, последний, и Ксавьер Людовиг решил нанести ему
самый страшный из своих ударов, от которого отлетали в сторону голова и, по
меньшей мере, одна рука, а иногда и обе. Так и случилось: отрубленная рука
упала на пол, шевеля пальцами, а голова покатилась в угол. Но и сабля выпала
из внезапно ослабевшей руки молодого графа, словно он сам оказался ранен, и
все тело пронзила нестерпимая боль. Он упал на колени, стиснув зубы,