"Елена Волкова. Замок " - читать интересную книгу автора

Старый слуга перекрестился, у ординарца же обе руки были заняты, и он
прошептал только: "Господи, сохрани и помилуй!"
- Вы, молодой господин, - заговорил старый слуга тихо, но решительно, -
не сердитесь и не кричите. Мы Вас так ждали, так молились за Вас, на Вас вся
надежда. Мы знаем, Вы храбрый воин и книжек много читали. Нехорошо у нас. А
что именно нехорошо - не поймем. А уйти - куда ж уйдешь? Да и господ жалко.
А священнику говорили, и без толку - глупости, говорит, и сами вы глупые...
- Так и есть - глупости, и сами вы глупые, - смилостивился Ксавьер
Людовиг - наивная доверчивость и преданность слуг тронули его. - Оружие
оставьте и идите. Я устал.
- Господин, - заговорил ординарец, раскладывая оружие поближе к
кровати, а саблю и шпагу ставя эфесами к изголовью. - Нитор в конюшню не
идет. И волнуется. Даже меня не подпускает. Подпругу я ослабил, а седло
снять не могу, не дается. Ну, может, само упадет. Так ведь в конюшню не
идет, ходит по двору. Что делать-то?
- А другие лошади что же?
- Так нет других в конюшне. На лугах, на дальнем выпасе.
- Ах, да пусть ходит, - Ксавьер Людовиг махнул рукой. - Сам он не
уйдет, конокрадам не дастся, а волков здесь нет. И вы уйдите же, наконец!
После того как слуги ушли, молодой граф снял нижний белый камзол и
бросил его на стоящий рядом стул. Что-то глухо брякнуло о деревянный пол.
"Наверное, монета выпала из кармана. Завтра подберу", - подумал он,
вытягиваясь на мягком тюфяке под одеялом и сдвигая к ногам бутылки с горячей
водой. Вылезать из нагретой постели не хотелось, да и как ее искать, эту
монету, сейчас, в темноте? Снова зажигать свечу?.. "Господи, - подумал
Ксавьер Людовиг, засыпая, - горячая вода, чистое белье, нагретая постель...
Скоро я женюсь на красивой хорошей девушке. Мои товарищи правы - я
счастливчик..."

Ему приснилось что-то неприятное и он проснулся, как от толчка,
оставаясь лежать с закрытыми глазами. "Я заснул на спине, - подумал. -
Матушка всегда говорит, что на спине нельзя спать, могут сниться дурные сны.
Надо перевернуться на бок..."
Эта мысль не успела еще сформироваться, как он почувствовал, что в
комнате горит свет, а на грудь ему что-то давит и мешает дышать. "Неужели я
забыл погасить свечу? Так ведь недолго и до пожара...", - и открыл глаза.
Свеча действительно горела, но это было еще полбеды. На груди у
молодого графа лежала рыжеволосая красавица, улыбалась и гладила его по
щеке. У нее было белое лицо и зеленые русалочьи глаза. "Я все еще сплю, -
подумал он. - Это сон. И сон приятный..." В иное время он, не долго думая,
схватил бы эту красотку в охапку - и гори все синим пламенем. Но что-то
насторожило его: слишком белое лицо, слишком красные губы. Да и как она
проникла в комнату? Уступив уговорам слуг, он запер дверь на ключ изнутри,
на окне решетка и ставни закрыты. А глаза эти он уже где-то видел, и видел
недавно...
И вдруг он узнал эту женщину, и к чувству удивления примешалось чувство
гадливости и отвращения, но уже через миг эти смутные ощущения накрыла волна
тревоги и дурного предчувствия: это была тетушка - и это была не она.
Выглядела она теперь не старше его самого, от траурной мантильи и
испанского корсета не осталось и следа: золотисто-рыжие кудри без шпилек и