"Александр Волков. Зорро " - читать интересную книгу автора

звон конских удил, звякнуло стремя, скрипнуло седло, стукнули копыта по
утоптанной земле, и в желтом свете, падающем из дверного проема, возникла
темная фигура всадника. Рубиновый кончик горящей сигары отбрасывал слабый
кровавый отсвет на его грубое, изрезанное глубокими морщинами лицо.
- Когда мы будем приближаться к месту, вы закроете глаза повязками, -
сказал Тилькуате неожиданно твердым, не терпящим возражений голосом. - Иначе
блеск золота ослепит вас!
- Нам всем, я полагаю, случалось видеть золото, - ухмыльнулся Роке,
выходя из таверны. - Не скажу за остальных, но мои глаза еще не испортились
от его блеска...
- Раз! - коротко произнес Тилькуате. - Когда я скажу "три" - мы
остановимся там, где кто то из вас произнесет хоть слово! Ты понял меня?
- Я понял тебя, Черная Змея! - зло процедил Роке и, оглянувшись на
остальных, вплотную подступивших к дверям заведения, коротко буркнул: -
Молчать, сучьи дети! И делать все, что вам велят, ясно?
Его партнеры по картам молча закивали, и лишь Мигель Каррера чуть
приоткрыл рот, но, заметив, как рука Роке легла на рукоятку револьвера,
быстро шлепнул себя по губам тыльной стороной ладони.
- Тогда по коням! - сухо скомандовал Роке.
Не прошло и четверти часа, как группа из шести всадников неспешной
рысцой выехала на окраину Комалы. К этому времени тучи немного разошлись, и
луна, показываясь в просветах, озаряла окрестности бледным призрачным
светом. Она словно сопровождала ночных путников, то уставя на них свой
щербатый серебряный лик, то вновь смущенно скрывая его за рваной облачной
вуалью. Но всадникам, по видимому, не было никакого дела до этих ночных
красот; как только поселок остался за песчаным бугром, поросшим колючками и
чертополохом, передовой пустил коня в карьер и, слегка откинувшись назад,
начал быстро отрываться от остальных. Те, впрочем, не стали дожидаться
особой команды; плети защелкали по конским крупам, и вскоре группа всадников
почти слилась в вытянутое пятно с рваными краями, быстрой тенью летящее над
плотно утоптанной дорогой. Ее широкая, избитая колесами и копытами лента то
спускалась плавными изгибами в глинистые низины, вырытые ветрами и
дождливыми паводками, то прорубалась резкими зигзагами между отвесными
скалами, вторящими стуку конских копыт сухим раскатистым эхом.
Когда каменное ущелье вновь сменилось равниной, густо покрытой колючей
порослью кактусов всевозможных форм и размеров, свет луны внезапно погас,
поглощенный огромной лиловой тучей, и в наступившей темноте отчетливо
прозвучал голос старого индейца.
- Наденьте повязки! - торжественно и мерно произнес он. - Когда я
прикажу снять их, вы увидите такое, чего до вас не видел ни один белый
человек со времен Эрнандо Кортеса и его головорезов!
- Он еще будет нам приказывать в этой темнотище! - чуть слышно
проворчал Мигель Каррера.
- Два! - сухо и коротко бросил Тилькуате, и в тот же миг Каррера ощутил
под подбородком круглый холодок револьверного дула.
Он досадливо скрипнул зубами, двумя пальцами осторожно отвел от кадыка
револьверный ствол, а затем сорвал с головы шляпу, выдернул нож из за пояса
и с нарочитым треском стал спарывать с тульи широкую ленту из плотного
черного шелка, чтобы завязать глаза. Вскоре к нему присоединились остальные.
Когда вся эта возня затихла, Тилькуате раскурил потухший окурок сигары и,