"Дмитрий Волкогонов. Ленин" - читать интересную книгу автора

В.И.Ульянове знали бы не больше, чем о Викторе Адлере, Эдуарде Бернштейне,
Н.К.Михайловском, П.Б.Струве, М.И.Туган-Барановском, С.Н.Южакове... Но в
книге речь идет о человеке, который смог в максимальной мере использовать
исторические обстоятельства и осуществить самый грандиозный и беспощадный
эксперимент в человеческой истории. Этот эксперимент в огромной мере отражал
то, что открыл молодой волжанин в "Капитале", десятках других работ
прародителей марксизма, опирался на те устои в сознании, которые Ульянов
создавал сам, творя российскую модель "научного социализма".
Николаю Евграфовичу Федосееву, при всем богатстве его молодого
интеллекта, не могла, конечно, даже прийти в голову сумасшедшая мысль, что
тот человек с "купецкой фигурой в шубе", с которым он лишь один раз
накоротке поговорил во дворе тюремного двора, станет главной фигурой в
истории XX века. Переписка будущего вождя русской революции с Федосеевым,
отзывы, которые слышали близкие об этом человеке, не оставляют сомнения в
том, что, казалось бы, мимолетное влияние молодого марксиста стало решающим,
хотя внешне и незаметным, толчком, подвигнувшим Ульянова в жесткую колею
революционного мировоззрения. Не случайно печальная весть о самоубийстве
после третьего ареста Федосеева в Верхоленске повергла Ленина в неподдельную
печаль. Смерть ссыльного была окрашена в тона романтической трагедии: узнав
о кончине Федосеева, его невеста Мария Гонфенгауз, находившаяся на
принудительном поселении в Архангельске, с которой В.Ульянов был лично
знаком, тоже покончила с собой. Ленин не раз вспоминал, и весьма тепло, о
молодом социал-демократе, сыгравшем в его судьбе, по-видимому, весьма
большую духовную роль. Горький писал, что Ленин, когда речь однажды зашла о
Федосееве, оживился, стал с воодушевлением говорить о том, что, если бы он
был жив, "наверное, стал бы выдающимся большевиком"63. Собеседнику Горького,
видимо, даже не могла прийти крамольная мысль: социал-демократ мог стать и
меньшевиком.
Для Ленина марксизм означал прежде всего одно явление: революцию. О ней
он мог читать, слушать, писать бесконечно. Когда чета Ульяновых в 1902-1903
годах жила в Лондоне, Ленин не любил посещать знаменитые лондонские музеи
(за исключением Британского музея, где его привлекали не уникальные
экспонаты, а библиотека). Крупская вспоминала: "В музее древности через 10
минут Владимир Ильич начинал испытывать необычайную усталость, и мы обычно
очень быстро выметались из зал, увешанных рыцарскими доспехами, бесконечных
помещений, уставленных египетскими и другими древними вазами. Я помню один
только музейчик, из которого Ильич никак не мог уйти, - это музей революции
1848 года в Париже, помещавшийся в одной комнатушке, - кажется на...rue des
Cordillieres, - где он осмотрел каждую вещичку, каждый рисунок"64.
Уже первое знакомство с марксизмом привлекло Ленина революционностью,
основанной на солидном экономическом фундаменте. Ленин впитывал идеи и
постулаты марксизма как убежденный прагматик. Его мало интересовали ранние
Маркс и Энгельс с их гуманистическими исканиями. Он был в упоении от стихии
классовой борьбы.
Ленин еще в молодости твердо уверовал в то, что социальный вопрос не
может решаться на гуманистической основе.
На пороге века, когда молодой Ульянов, встретившись с марксизмом, с
упоением окунулся в мир его категорий, законов, принципов, легенд и мифов,
он с благоговением относился к Г.В.Плеханову. Может быть, и потому, что
черпал в его трудах идеи Маркса, освобожденные от чисто "западного" видения