"Криста Вольф. Медея " - читать интересную книгу автора

Медея. За два дня, что прошли после нашего приема, те два дня, когда я не
знал, как быть, и когда никому до нас не было никакого дела, настроение во
дворце разительно переменилось. Казалось, всех обуял ужас, в коридорах
царила безмолвная сумятица, все носились туда-сюда, заговорить ни с кем не
удавалось, покуда я не встретил Халкиопу, вне себя от горя она шла к Медее,
которую и я искал, дабы спросить у нее совета. Дело в том, что само ее имя,
как успели шепнуть колхидцы моим воинам, означает: "ведающая хороший совет".
Вот пусть свое имя и оправдывает.
Она сидела в темной каморке, и ее было не узнать. Видимо, она много
плакала, но сейчас была неподвижна, как изваяние, и очень бледна. Обхватила
руками плечи, будто изо всех сил стараясь за саму себя удержаться. После
долгого молчания безжизненным голосом сказала:
- Ты пришел в неудачную минуту, Ясон. - Затем, не одну минуту спустя,
доба
вила, будто саму себя вопрошая: - Или в особенно удачную...
Я не решался ни о чем спросить. И уж совсем излишним стало мое
присутствие, когда вошла государыня, Идия, неистовая от гнева, дочери
кинулись к ней с двух сторон, поддержали, Халкиопа мне махнула, я вышел.
Апсирта убили, услышал я. Бедный мальчишка. Разорвали на куски, по
слухам. Меня аж затрясло. Прочь, скорее прочь отсюда. Мы начали
приготовления к отплытию. И тут Медея присылает мне сказать, что хочет со
мною встретиться. Вечером, около "Арго". И вот она передо мной и заявляет --
она мне поможет добыть руно. Без всяких объяснений. И шаг за шагом
растолковывает мне, что я должен делать. Как, будто бы махнув на руно рукой,
ложными приготовлениями к отъезду я должен ввести отца в заблуждение. Потом
явиться во дворец на прощальный кубок. Как она позаботится о том, чтобы
стража ни во дворце, ни на Аресовом поле меня не тронула. И почему не надо
бояться змеи, о которой я к тому времени уже успел наслушаться столько
страшных сказок, ну и так далее. Все мои дела до малейших подробностей. А
когда мы закончили - у меня от услышанного голова кругом шла, - Медея
встала и все тем же холодным, бесстрастным голосом произнесла:
- Одно условие. Меня заберешь с собой.

И я, растерянный, еще не зная, радоваться мне или горевать, просто
сказал:
- Хорошо.
И едва произнеся это слово, я вдруг понял, что именно этого и хочу, и,
ощущая в себе какое-то странное, радостное и тревожное любопытство, успел
подумать, может, она теперь ждет от меня объятия или какого-то иного
торжественного жеста, однако она только вскинула руку на прощанье - и
исчезла. Она всегда вот так. Все важное делает как бы невзначай.
Только про эти мертвецкие груши однажды говорила со мной очень серьезно
нам ведь не однажды приходилось встречаться, и от нее не укрылось, как я
этой их рощи с мумиями до смерти боюсь; она мне объяснила, что у них в
Колхиде погребают только женщин, тогда как трупы мужчин развешивают на
деревьях, где птицы обклевывают их до костей, а уж потом эти скелеты хоронят
в скалах, каждая семья в своей пещере, очень достойный и чистоплотный
обычай, она не понимает, что меня тут не устраивает. Меня, в общем-то, все
тут не устраивало, особенно отвратительна была мысль о птицах,
расклевывающих и пожирающих человеческое тело, как какую-нибудь падаль;