"Криста Вольф. Медея " - читать интересную книгу автора

в своей надменной манере, которая в последнее время все больше действует мне
на нервы, однако потом вынуждена была признать, что ее земляки действительно
предпочитают тесниться в одной части города, упрямо держатся за свои обычаи,
заключают браки только между собой и, значит, сами настаивают на том, что
они другие. Хуже коринфян, как думают коринфяне, в том числе и их царь
Креонт.
- Но прошу тебя, Ясон, в конце концов, это же дикари, - сказал он
намедни, положа руку мне на плечо. - Очаровательные дикари, согласен, и мы,
что вполне понятно, иной раз не в силах этому очарованию противостоять. До
поры до времени. - И улыбнулся, мягко так.
У меня странное чувство. Будто он определенно чего-то от меня ждет.
Медея говорит: "Он тебя лупит, но полегоньку, вот так", - и для наглядности
шлепает меня

тыльной стороной ладони по щеке, небрежно, будто мальчишку. Словно не
принимает меня всерьез. А вот Креонт на меня рассчитывает. А на кого
рассчитывать мне
- ума не приложу, и спросить тоже не у кого. Меньше всего надежды на
старых то
варищей, аргонавтов, тех немногих, кто последовал за мной в эти края,
из-за того
ли, что своего дома не было, либо потому, что, как и я, не смог
разлучиться с колхид
ской девушкой. Болтаются теперь по портовым кабакам и выводят людей из
терпе
ния своим нытьем. Я их избегаю. А ведь когда-то так ясно было, ради
чего ты на све
те живешь, да только миновали те времена.
Теперь вот, я слышал, с них хотят взять показания. Или, по крайней мере
для начала, просто опросить. Что они могут сказать по поводу убийства
Апсирта, брата Медеи.
- Но помилуй, Акам, - пытался я его вразумить, - что там они могут
сказать?
- А про себя подумал то, что, разумеется, и Акаму не хуже меня
известно: да они за
чарку вина расскажут все, что от них захотят услышать. Так неужели от
них хотят
услышать что-то определенное? Но это же нелепица.
- Тебя, Ясон, тоже будут опрашивать, - сказал Акам.
Ох, не по душе мне все это, совсем не по душе. Да и что я знаю, что
могу рассказать? Апсирта я видел, верно, красивый такой худенький мальчик с
тоненьким храбрым носиком на смуглом личике, за праздничным столом сидел по
левую руку от царя, который беспрерывно его ласкал, меня это, помню,
неприятно поразило. Каждый норовил к нему подольститься, ясно, что мальчишка
избалованный, самоуверенный, с детства привычный к роскоши царского гнезда,
нашему-то брату все куда тяжелей доставалось, - вот такие, самые беглые
остались впечатления, удивительно вообще, что я смог о них припомнить.
Впрочем, память мою, конечно же, обострило страшное несчастье, которое с ним
приключилось, да еще возникшее во мне почему-то смутное чувство, будто наши
судьбы - его и моя - с какой-то минуты связаны. Связующим звеном была