"Криста Вольф. Медея " - читать интересную книгу автора

мужчины в Колхиде давали волю своим чувствам, так она сказала, отец ее, к
примеру, не скрывал рыданий, когда с ее братом случилось несчастье, он
прилюдно причитал и кричал, тогда как в Коринфе на похоронах ни один мужчина
слезинки не проронит, за них тут женщины отдуваются. Тут она замолчала. Я
знала, о чем она думает. Никогда больше не видела я, чтобы мужчина плакал
так, как плакал тот молодой колхидец, возлюбленный Лиссы, которого она
оставила навсегда, чтобы взойти на борт "Арго" и последовать за мной в
неизвестность. Аринну, свою дочурку, она произвела на свет уже в пути, и с
тех пор не было в ее жизни ни одного мужчины, - подумав об этом, я невольно
спросила себя о цене, которую Лиссе да и другим колхидцам, всем нам пришлось
заплатить за то, что я не пожелала больше жить в Колхиде, а они, ослепленные
любовью и славой, которой я у них пользовалась, за мною последовали. Да, вот
так я сегодня вынуждена на это смотреть.
Ясон? Что Ясон... Им хотелось думать, будто это именно тот мужчина, за
которым я побегу хоть на край света, - я им не перечила, а теперь не имею
права на них обижаться за то, что они воспринимают наш разрыв как кровное
оскорбление. И даже хуже: как доказательство тщеты и напрасности нашего
побега. В то время как я - так я размышляла на ложе Лиссы - сегодня
ощупывала это доказательство собственными руками: детский скелетик, укрытый
от всего света в жуткой пещере. В этот миг Лисса положила ладонь мне на
затылок. Жесты все те же, а вот смысл в них уже другой. Нам дано лишь
утешать друг друга. Поправить же ничего не дано. Так уж все устроено, мама,
я начинаю понимать.
А что я хотела поправить, что хотела наверстать, когда не нашла другого
выхода, кроме одного - исчезнуть вместе с Ясоном? Когда я доверила, мама,
это свое намерение сперва тебе, потом Лиссе, вы обе выслушали меня молча,
даже не спрашивая о причинах, - Лисса в конце концов заявила, что едет со
мной. Лишь много лет спустя я надумала спросить у нее о том, что же
творилось в те дни и ночи в Колхиде, ибо ведь именно Лисса втайне собрала
горстку отчаянных колхидцев, которые захотели к нам присоединиться. Ни в
одном из этих людей нельзя было обмануться, каждый должен был быть надежен,
как кремень, любое необдуманное или предательское слово почти неминуемо вело
к катастрофе. Но она хорошо изучила наших земляков, наблюдала за ними давно
и пристально, она точно знала тех, кто, как и я, считал такую жизнь
невыносимой. Так что они пошли за мной не ради меня, не только ради меня,
Лисса частенько мне это повторяла, когда мои дорогие колхидцы,
разочарованные странами, куда я, сама изгнанница, их привела, начинали
винить меня в том, что из-за меня они, дескать, потеряли родину, которая
теперь, задним числом, представлялась им чуть ли не в ореоле сияющей
безупречности. Как же я их понимаю! И как же порой на них злюсь!
Сами обстоятельства нашего отплытия из Колхиды уже вскоре обросли
невероятными, нередко прямо противоположными слухами и домыслами. Достоверно
лишь то, что я среди ночи прокралась к ложу Лиссы и разбудила ее: "Пора,
Лисса, ты идешь?", что Лисса тут же встала, подхватила свой - уже с вечера
увязанный - узел, после чего мы вместе выскользнули из дворца и двинулись
вниз, к морю, где на спокойной глади бухты почти в кромешной тьме застыли
"Арго" и еще два судна из колхидского флота, корабли-перебежчики, к которым
нас, женщин и детей, по мелкой воде мужчины перенесли на руках. Уже в
путешествии некоторые из мужчин начали сперва понемногу, а потом все сильней
преувеличивать глубину этого брода и вооб-