"Майя Войцеховская. Тень быка " - читать интересную книгу автора

дважды: перевёрнутый - перед предложением, а привычный нам - после. Это
помогает вовремя сменить интонацию при чтении вслух.

Голос у графа не изменился: он всё ещё был резким и исходил из самой
глубины тела. Руки были, как тонкая бумага, так что собственные казались
Маноло большими и липкими.
- Пошли, - сказал граф, взяв Маноло за руку и подводя к бару. - Что
будешь пить, манзанилью?
Маноло покачал головой.
- Ах да, забыл! - смеясь, воскликнул граф. - Содовой воды для молодого
человека, - попросил он бармена.
Пока они ждали, граф, держа Маноло за руку, спрашивал, сколько лет ему
исполнилось в этом году. Подали напитки.
- За всех храбрых быков! - провозгласил граф, поднимая бокал и чокаясь
с Маноло.
Всегда было так. Каждое слово, каждый жест повторялись год за годом.
- Так как ты сказал, сколько тебе теперь?
Маноло было жарко и неуютно. Он проглотил сладкую жидкость и ответил,
глядя вниз. Ему нравилось смотреть на пол, где лежали розовые панцири
креветок вперемешку с опилками.
- Как дела в школе?
- Замечательно, - ответил Маноло, начиная ногой сгребать панцири
креветок в кучку.
- А мама твоя как поживает?
- Очень хорошо, спасибо.
Другой ногой Маноло принялся сгребать опилки во вторую кучку. Раз ноги
были заняты, он мог и глаза отвести от графа, и смущение как-то уменьшалось.
Ежегодная проверка быков была в апреле, а день рожденья Маноло - только
в августе. Он был уверен, что они подождут, пока ему не будет по-настоящему
двенадцать и не пойдёт тринадцатый, прежде чем послать его на графскую
тьенту. Так что когда граф снова спросил его, сколько ему лет, он ответил,
глядя на две аккуратные кучки панцирей и опилок:
- Мне только через год в августе будет двенадцать.
- О!
Граф был удивлён. Он сделал большой глоток вина, и Маноло, подняв
голову, увидел на лице старика разочарование. "Нечему тут удивляться, -
сердито подумал Маноло. - Он прекрасно знает, когда я родился. Он знает, что
мне ещё полтора года до двенадцати. Все они знают. Уж конечно, они не
заставят меня сражаться, пока мне по-настоящему не исполнится двенадцать".
Эта мысль пришла, как кошмар. "Они же твердо решили, - в отчаянии думал
он, - что он всё сделает, как отец. Отцу было двенадцать, а не одиннадцать.
Может, к двенадцати он тоже будет готов".
- Мальчик очень вырос за этот год. В воскресенье он был на двадцать
пятой своей корриде.
Это сказал один из шести мужчин, которые всегда присутствовали на таких
ежегодных встречах. Повернулся к графу и сказал.
- И как они тебе? - спросил у Маноло граф. - Нравятся тебе корриды,
которые ты видел?
- Очень нравятся. Почти всегда.
Он был рад, что сменилась тема. Они не заставят его делать всё иначе,