"Этель Лилиан Войнич. Оливия Лэтам" - читать интересную книгу автора

назначения. Он бывал там на сходках забастовщиков, участвовал в стычках с
полицией и вообще отличился в такого рода делах. Не кажется ли тебе, что ты
должен предостеречь Оливию?
Брови мистера Лэтама опять поползли вверх.
- Милая Дженни, все мы с готовностью даем хорошие советы нашим ближним.
Но беда в том, что Оливия сама не дает никому советов и не пользуется
чужими. У каждого свои особенности. А что до молодого человека в
грубошерстном костюме, то я предпочитаю слушать его разговоры о гвоздике, в
которой он кое-что смыслит, чем терпеть разглагольствования его
предшественника о божественных истинах, в которых тот не смыслит ничего. И
раз уж мы заговорили о добрых советах, дорогая, то я хочу посоветовать тебе
прислушиваться побольше к словам сестры и поменьше к этой старой сплетнице
Хартфилд. А теперь отправляйся к себе и надень что-нибудь приличное.


ГЛАВА II

Мистер Лэтам был прав, полагая, что приезд Оливии многое изменит в
доме. Однако перемены были нисколько не похожи на те, на какие он надеялся.
Не вызывало сомнений, что здоровье и настроение миссис Лэтам значительно
улучшились. Больная, измученная хроническим недугом, начала уже терять
всякую надежду на выздоровление. Теперь она очнулась от своей апатии и
вместе со всеми наслаждалась радостями летней поры. Разительная перемена
произошла и с Дженни: она меньше занималась своей особой и уделяла больше
внимания окружающим. А ведь Оливия никогда не упрекала ее; благотворное
влияние старшей сестры объяснялось, очевидно, бессознательным воздействием
сильной натуры на более слабую.
И все же горькое разочарование камнем лежало на сердце отца. Дело было
не в суровости Оливии, - наоборот, она была неизменно бодра и ласкова. Но в
самой ее мягкости был налет чего-то профессионального, заученного, и это
леденило душу одинокого старика. Как он мечтал о ее приезде; как томился и
приучал себя к терпению; как внушал себе день за днем, год за годом, что
Оливия приедет и поймет его наконец! А теперь, когда дочь приехала, она была
от него еще дальше, чем прежде!
Он и не пытался сблизиться с ней - с самого начала было ясно, что это
бесполезно. Через два дня после приезда Оливии он заложил коляску и
отправился с дочерью на прогулку. Когда они проезжали среди благоухающих
живых изгородей, он попытался сбивчиво и робко, как свойственно замкнутым
людям, поведать ей о своем сокровенном горе. Она не ранила его сердце
бестактностью, - нет, она выслушала его внимательно и сочувственно, с той
безупречной и безликой заботливостью, какую проявляют опытные сестры
милосердия у постели тяжелобольных. На другой день, спустившись к завтраку,
он нашел возле своего прибора маленькие желудочные таблетки. И на этом его
попытки сблизиться с Оливией закончились.
Что касается священника в грубошерстном костюме, то он посвятил себя
физическому воспитанию деревенских ребятишек и жил, окрыленный надеждой. Он
уже давно понял, что покорить сердце Оливии Лэтам будет нелегко. Ничем не
выдавая своих чувств, он решил действовать постепенно: сначала пробудить в
девушке интерес к себе, потом уважение и наконец завоевать ее дружбу. Это
ведь тоже много, даже если она его и не полюбит. После трех лет, как он ни