"Сергей Юльевич Витте. Царствование Николая Второго (Том 2) " - читать интересную книгу автора

России не могло не коснуться и войска, куда также проникали самые крайние
идеи, оправдывающие эксцессы до революционных актов включительно.
{128} Оскорбление, нанесенное разгромом нашей армии, вследствие ее
неготовности в безумной и ребячески затеянной войне, было, конечно, еще
более чувствительно для всякого военного, нежели для лиц, не имеющих чести
носить военный мундир.
После ратификации Портсмутского мирного договора, с объявлением мира,
согласно закону, надлежало отпустить тех нижних чинов и вообще военных,
которые призваны были под знамена только на время войны, а тот элемент был
наиболее неспокоен и приводил в брожение, как армию, находившуюся за
Байкалом, так и военные части, оставшиеся в России.
Мне предстояло высказаться немедленно после 17-го октября, какое
принять решение относительно всех воинских чинов, которые по закону должны
были бы быть отпущены - отпустить ли их немедленно, или в виду
неопределенного положения, ожидать возвращения, хотя части действовавшей
армии. Так как мне было очевидно, что вновь набранный военный элемент на
время войны, вследствие того, что он не отпускается с окончанием оной,
служит самым главным проводником революционных идей в армии, то я не только
высказался за то, чтобы этот элемент был отпущен, но просил, кроме того,
сделать это скорее.
Как только все офицерские и нижние чины, набранные на время войны, были
отпущены, сравнительно небольшая часть армии, оставшаяся в России, еще
значительно численно уменьшилась, но зато избавилась от разлагающего ее
состава, который мог привести к непрерывным военным бунтам.
Таким образом, Россия была почти оголена от войск; сравнительно
достаточное количество войск было лишь в Варшавском, Кавказском,
Петербургском военных округах, но командующие войсками этих округов войск не
давали, или давали с крайними затруднениями, что отчасти объясняется весьма
тревожным положением на Кавказе и в Царстве Польском.
Внутри России совсем войск не было, причем войска везде были совершенно
дезорганизованы совокупностью сказанных причин. Военное начальство само не
знало, сколько где войск.
Я помню, например, такие случаи: вследствие крестьянских беспорядков,
после долгих усиленных требований, наконец, куда-либо высылается батальон
или рота солдат. Тем не менее, требование местной администрации
продолжается. Мы телеграфируем, что ведь туда выслан батальон или рота.
Отвечают: никакого батальона, или роты не приходило, а {129} пришло 48 или
12 человек. Говоришь военному министру. Он отвечает: как оказывается,
батальон или рота теперь находится именно в таком составе впредь до
возвращения соответствующих частей из действующей армии, или ежегодного
обыкновенного призыва новобранцев. Таким образом воинские части,
находившиеся в России, и не принимавшие участия в войне, потеряли
значительную часть своего состава, точно были на войне и участвовали в
сражениях, причем военное министерство не знало, какая часть оказалась в
каком именно действительном составе. Мне объясняли, что все это произошло от
крайне необдуманных распоряжений генерал-адъютанта Куропаткина не столько,
как главнокомандующего, но преимущественно, как военного министра. Он
сначала войны не ожидал, хотя возникновению ее способствовал, поэтому должен
был собрать армию внезапно, а затем рассчитывал, что для войны нужно будет
только 300-400 тысяч человек. Поэтому сбор армии производили без всякой