"Сергей Юльевич Витте. Царствование Николая Второго (Том 2) " - читать интересную книгу автора

заранее обдуманной системы. Думали немедленно затушить пожар маленькою
струею воды, воду все подавали и подавали, а пожар именно вследствие малой,
хотя продолжительной струи, к тому же пускаемой бездарным брандмейстером, не
потушили. Мне его пришлось потушить в Портсмуте.
Великий Князь Николай Николаевич никакого затруднения к роспуску
набранных на время войны воинов не сделал. Все вошедшие в войска на время
войны и подлежавшие или желавшие оставить их с окончанием оной наделали еще
большие затруднения в действующей армии. С объявлением мира общее желание
всех европейских воинских частей манджурской армии было скорее вернуться
восвояси, а те, которые к тому же, возвратившись, считали себя вправе быть
отпущенными, стремились домой еще усиленнее. Это общее положение поджигалось
самыми невероятными слухами о том, что делается в России.
В Манджурии знали, что вообще в России неспокойно, что смута,
начавшаяся еще до войны, во время ее все усиливалась и усиливалась. Затем,
когда в сентябре и октябре 1905 года беспорядки участились и
распространились на большие пространства, явились забастовки и, вследствие
забастовок почты и телеграфа, целыми неделями перестали получаться в армии
сведения, достойные какого-либо доверия, то там начали распускаться самые
невероятные сведения. Так Государь сам мне говорил, что князь Васильчиков
(затем в кабинете Столыпина {130} впоследствии занимавший пост министра
земледелия, а во время войны бывший главноуполномоченным Красного Креста в
действовавшей армии), возвращаясь после заключения мира в России, до самого
Челябинска не знал точно, что в ней делается, и ожидал, судя по рассказам,
приехавши в России, не застать уже в ней Царскую семью, которая будто бы
бежала заграницу, а меня с моими коллегами по министерству ожидал увидеть на
Марсовом поле висящими на виселицах. Такая всюду за Челябинском ходила
молва.
Я не знаю, найдется ли между военными, бывшими в действующей армии,
лицо, которое правдиво и точно опишет то революционное настроение, в котором
после 17-го октября пребывала действующая армия. Мне известно то настроение,
в котором она находилась, со стороны, но на довольно высокой позиции
премьера министерства. Я вынес то глубокое впечатление, что армия после
17-го октября находилась в весьма революционном настроении, что многие
военноначальники скисли и спасовали не менее, нежели некоторые военные и
гражданские начальники в России, что армия была нравственно совершенно
дезорганизована и что шел поразительный дебош во многих частях
возвращавшихся в Россию до тех пор, покуда ему не был положен, по моей
инициативе, предел посредством карательных экспедиций генералов Ренненкампфа
и Меллера-Закомельского и смены главнокомандующего генерала Линевича.
То, что творилось в России, не скрывалось, а то, что было в действующей
армии - скрывалось и скрывается еще и теперь, чтобы не порочить действующую
армию и ее порядков, чтобы не набрасывать тень вообще на военных. По моему
мнению, это ложный и вредный особого рода патриотизм. Русская армия имеет
свою доблестную историю и история эта останется вечно в военных анналах, как
пример, достойный подражания.
Чтобы не повторилось то, что случилось в последнюю японскую войну,
необходимо, чтобы компетентные военные свидетели раскрыли те язвы в
действующей армию, которые одно время совершенно ее революционировали.
Язвы эти главным образом коренились в общем начальствовании. Конечно,
забайкальская армия была заражена из России, но затем настало время, когда