"Евгений Витковский. Чертовар" - читать интересную книгу автора

преступлениям в эмведэ, проще - милиционер, мусор в прямом и переносном
смысле, да и то пока что без кабинета, только в понедельник освободить место
в конце коридора обещали. Знала, наверное, проклятая рыба, - Хемингуэя
начиталась, не иначе, - и о том, что треску Кавель не любит и вообще
готовить не умеет, знала рыба, что Кавеля в понедельник бросила жена, знала,
что очень трудно становиться специалистом по несанкционированным убийствам
после того, как почти пятнадцать лет ты проборолся с незарегистристрованными
сектами, и очень успешно проборолся. А теперь следственный отдел у Службы
ликвидировали, и остался бы Глинский у разбитого рыбьего корыта, кабы не
лютая недостача следователей в простом эмведэ. Что поделаешь, когда больше
ничего не умеешь?.. Пойдешь в мусора, в менты, если по научному называть эту
профессию.
Разъедрить твою мать в золотую ступу, Федеральная Служба! Целый
институт создали, чтобы узнать, откуда пошла на Руси ересь кавелитов. Пришли
к выводу, что в девятнадцатом веке уже была, даже письменные и печатные
свидетельства есть. Однако, согласно радиоуглеродному анализу старинных
молясин, тех, что еще без чертовой жилы делались, время их изготовления
можно датировать довольно точно: не позже восемнадцатого века, не раньше
двенадцатого. Есть смутные свидетельства наличия молясин у хазар и половцев.
А сами кавелиты считают, что спор их, великий вопрос, возник с той самой
поры, когда... ну, Кавель Кавеля... Это все знают. А с каких все-таки пор?
Бабушка на воде вилами надвое писала.
Если нижний круг из-под молясинной планки отнять, то выглядит она почти
точно как богородская игрушка, только там мужик и медведь поочередно стучат
по наковальне, а в молясинах наковальни нет, там стучит один мужик другого
по голове, а потом наоборот. Считается, что одинаковые эти фигурки - Кавели.
Берет кавелит молясину, раскручивает и начинает твердить: "Кавель Кавеля
любил, Кавель Кавеля убил..." Через полчаса можно такого молящегося на
операционный стол без наркоза класть и резать что хочешь, - скажем, два
опыта на аппендиксе поставили - даже не кровило. Ничего, балда, не
чувствует, шевелит червеобразным отростком и повторяет: "Кавель Кавеля
любил..." Полный улет, словом. Если б все кавелиты были такие, можно бы на
них попросту плюнуть. Но ведь идет среди них вечная молва, что спор о
Кавелях должен в России однажды разрешиться, вот только тогда и жизнь
пойдет, после Начала Света. Ну, а пока что главное дело - побить оппонента.
Оппонентов же - тысячи разновидностей. Ныне давно отслуживший свою
службу и расформированный Институт был до колик обрадован, найдя на втором
курсе юридического факультета МГУ юношу по имени Кавель. Пьяный поп Язон
наградил Глинского вместе с именем еще и будущей профессией, - парня тут же
завербовали в младшие лаборанты. Тот думал, что ему работы по самое Начало
Света хватит. Хватило бы, но Служба именно на сектах решила сэкономить. Ох,
отрыгнется России такая экономия...
Треска не сдавалась и не поддавалась ни ножу, ни топорику. Рыба явно
была упрямой кавелиткой, точно знавшей, что новую свою службу Глинский уже
ненавидит почти так же, как любил прежнюю. В понедельник Глинский на эту
новую работу впервые вышел, и сразу ему сунули дело об убийстве на платформе
Тридцать третий километр. Дело гиблое, ни свидетелей, ни личности убитого,
одинешенький труп в отечественной одежде и с портфелем, а в том портфеле
молясина, простая, типа "медведь-медведь". Что ж, "братцы-медвежатники"
нынче имелись в любой деревне и в каждой подворотне, таких молясин Глинский