"Станислав Виткевич. Сапожники" - читать интересную книгу автора

производит и все лишь ради того, чтобы перед самим собой покрасоваться и
самому себе показаться лучше, чем он есть на самом деле, - не стать лучше, а
только казаться лучшим, превосходнейшим, охренительнейшим. И выдрючивается
такой вот тип перед самим собой... (После паузы.) Я вот даже сам про себя не
знаю, какой я тип - пикнический или шизоидный?
Саэтан (твердо; бьет молотком по сапожной колодке или по чему-то
такому). Эх! Эх! Болтайте, болтайте, а жизнь проходит. Я бы хотел заняться
дефлорацией ихних шлюх, девергондировать их, полишать их всех к черту
невинности, насладиться ими, primae noctis[3] с ними провести, на ихних
перинах понежиться, до икоты, до рыганья нажраться их жратвой, а потом
задохнуться их потусторонним духом, но при этом не подделываться под них, а
создавать все заново и лучше: даже новую религию на посмешище всем, и новые
картины, и симфонии, и поэмы, и машины, и новую, настоящую, хорошенькую, как
моя Ганечка... (Прерывается.) Э-э-э... Не буду обращать все в слова - на
ихнем языке это называется кощунством и святотатством. (Резко.) А что у меня
есть? Что я со всего этого имею?!
2-й подмастерье. Тише вы!..
Саэтан. Не буду я тише - ты, фрайер! Эх! Эх! Эх! (Колотит молотком.)
Сын вступил в организацию с отвратительным названием "Отважные Ребята". Это
вроде бы организация тех, кто хотел бы всего сразу; им бы хотелось
ликвидировать интеллигенцию, но убивать они никого не собираются - только
лишь в крайнем случае, когда иначе нельзя. Эх!
Из правой кулисы появляется прокурор Скурви. Цилиндр. Зонт. Костюм
"тройка". На руках перчатки. В руках желтые цветы.
Скурви. Как вы это себе представляете: не убивать - "только лишь в
крайнем случае, когда иначе нельзя". Никогда нельзя, а всегда нужно - вот
так. Эге.
2-й подмастерье. А этот - "эге"! Один - "эх", другой - "эге",
невозможно вынести. (С яростью принимается за неестественно огромный
офицерский сапог, который он вытащил из захламленного угла слева от себя.
Мгновение спустя - Скурви наблюдает за ним с выжидательной улыбкой - в
отчаянии кричит.) Я не хочу работать за эти гроши. Я не буду работать!
Пустите меня!
Скурви (холодно; улыбку с лица как ветром сдуло). Эге. Путь свободен.
Можете идти и подыхать себе под забором. Освобождение дает только труд.
Саэтан. Но ты-то работаешь сидя в кресле, покуривая хорошие "папирусы",
жрешь что хочешь. "Работник умственного труда". Каналья! Однако и
чувственных удовольствий ты не избегаешь - эх! (Дико хохочет.)
Скурви. Вы что же, Саэтан, полагаете, что когда-нибудь будет
по-другому? Неужели вам действительно представляется, что все будут
механически уравнены и подогнаны под стандарт? Нет - всегда будут директора
и высшие руководители, которые вынуждены будут питаться иначе, чем даже,
скажем, мастер или бригадир на заводе или фабрике, потому что умственный
труд предполагает особые составные части мозга, а следовательно, и особое
питание.
2-й подмастерье плачет.
Саэтан. Эх! Но они будут питаться соответствующими препаратами без
вкуса и запаха, а не лангустами и прочими яствами, как ты, прокурор высшего
суда по разрешению социальных конфликтов между трудом и капиталом. Эх ты,
кастрат элитарный! В нынешние времена, когда появляются фашиствующие