"Карл Витакер. Полночные размышления семейного терапевта " - читать интересную книгу автора

только сосание бутылочек было ценным способом достичь регрессии, необходимой
для роста, но и драка тоже. Вся наша группа сотрудников из семи человек
увлекалась кормлением из бутылочки, теперь все стали упражняться в различных
видах борьбы, учась так или иначе физически взаимодействовать почти с каждым
пациентом. Близость соприкосновения, когда мы шлепали друг друга, толкались
или боролись, помогала каждому открывать свою жесткость.
Кроме того, мы с Томом Мелоном участвовали еще в одной программе
исследования процесса психотерапии. Три раза в неделю мы подолгу сидели за
столом, говорили о терапии и набрасывали наши мысли. Так продолжалось года
два. Мыслей накопилось очень много, и тогда в свободные от преподавания часы
мы начали писать книгу "Корни психотерапии" (1953). Наш обмен мнениями в
совместной попытке интеллектуально понять процесс психотерапии привел к
возникновению в моей жизни третьих близких взаимоотношений на равных. Группа
картежников в школе или наш тройственный союз в колледже были своего рода
терапевтическими группами. А мои, совсем другие, отношения - с женой, потом
с доктором Воркентином и, наконец, теперь с доктором Мелоном - были
отношениями на равных, отношениями сверстников. Мы могли свободно выбирать -
подойти поближе или отойти, отделиться или быть вместе. Уважение, почти
преклонение перед способностью Мелона интеллектуально понимать психоанализ и
психологические теории соответствовало тому, что он уважал мою способность
интуитивного постижения. Последнее было крайне важно для меня, поскольку
абсолютно противоречило врожденному ощущению, будто бы я - неотесанный
парень из деревни. Вместе с Мелоном я учился думать, как раньше учился
драться вместе с Воркентином (драться, соблюдая дисциплину и не теряя
контроля, что Воркентин отлично умел делать).
Политика госпиталя и административное разрушение наших
психотерапевтических проектов научили меня жесткости, а положение
консультанта в отделе психического здоровья штата Джорджия, где надо было
что-то делать для психического благополучия четырех с половиной миллионов
граждан, открыли мне мое бессилие. Мечта собрать начальников разных отделов
и вместе создать план координации, который может всех удовлетворить (чтобы
готовить психотерапевтов для работы в тюрьмах и больницах штата), была так
изящно похоронена мудрыми администраторами, что я с новым уважением стал
относиться к власти этой системы.
Люди, занимающиеся преподаванием психиатрии, начали посещать нас,
стараясь приложить свои теории к нашему методу. По их мнению, если метод не
вписывался в их теоретическую модель, он, разумеется, ничего не давал. Тот
факт, что студенты проходят психотерапию и потом творчески работают с
пациентами, казался таким теоретикам случайностью. Горькая пилюля для меня.
Большой удачей был для нас приход Дика Филдера. Он стал психотерапевтом
без предварительного изучения теорий психодинамики или психопатологии -
просто научился помогать людям. Ничего не зная о защитных механизмах и
работе психики, он нашел для понимания психологических проблем свою
собственную точку зрения, связанную с его представлениями о работе тела и
физиологии. В любой психопатологии он видел попытку исцелиться, как будто не
мог допустить, что тело или психика могут сами себе повредить. Шизофрения -
это попытка ребенка исцелить семью. Такое стоящее перед психическими
нарушениями изменение знака минус на плюс сильно повлияло на мои мысли. Меня
все больше и больше захватывало убеждение, что наше профессиональное зрение
слишком искажают черные очки, через которые мы смотрим на все. Этим страдает