"Татьяна Виноградова. Дети капитана Блада (Псевдоисторический роман)" - читать интересную книгу автора

она никогда не будет пай-мальчиком.
Порт был наполнен запахами разогретого солнцем дерева, смолы, фруктов,
перца и ванили, сухого табака, шкур, свежей и вяленой рыбы, водорослей и
многого-многого другого. Крытые пальмовыми листьями склады никогда не
пустовали. Оживлённая суета большого порта нравилась Бесс. Здесь грузились
и разгружались разнообразные суда и судёнышки: барки, флейты, каракки,
иногда даже огромные галеоны. И, конечно, почти всегда здесь находилось
два-три военных фрегата. На одном из них иногда плавал отец, и тогда на
нём поднимали его личный флаг. Нэд частенько водил сюда Бесс, ведь он
здесь был почти свой. Здесь штурманом служил его старый приятель, Джереми
Питт, а старшим канониром был второй его друг - тоже Нэд, Нэд Огл. Мама
без страха отпускала Бесс с дядей Нэдом. "Я уверена, что с малышкой ничего
не случится, когда она с вами", - говорила она. -"Будьте спокойны, мэм",
- отвечал Нэд.
Конечно, мама не была бы столь спокойна, если бы видела свою дочурку. К
десяти годам не осталось такого места на корабле, где бы Бесс не побывала.
Даже папа иногда говорил дяде Нэду: "Ты знаешь, мне всегда казалось, что
молодая леди должна получать какое-то другое воспитание". -"Да, но вот
беда - ты не знаешь, какое," - отвечал тот. А уж звучные словечки морского
лексикона были для Бесс совершенно естественны: "Кулеврина", "Пиллерс",
"Шпигат".
- Вот посмотри, - говорил Нэд, - этот флейт построен в Голландии: видишь,
какие короткие реи? Осадка у него небольшая, и это очень хорошо для
голландских портов; но и у нас есть места, где только такой утёнок и
проскочит.
Сам отец научил Бесс латыни, испанскому, французскому и основам
хирургического искусства. "Вот уж точно не занятие для молодой леди", -
замечал Нэд. Практиковалась Бесс, конечно, только на домашних животных, но
уж зато ни один покусанный собачий бок и ни одна сломанная лапа не
миновали её рук.
К десяти годам вся эта свобода кончилась - папа выписал из самой Англии
настоящую гувернантку, которая знала, какое воспитание должна получать
молодая леди. Теперь всё время Бесс оказалось заполнено по минутам.
Оказывается, настоящей леди быть не менее трудно, чем портовым грузчиком
или ловцом жемчуга. Впрочем, у Бесс никогда не было возможности провести
качественное сравнение. О походах в порт пришлось забыть, так же как и о
возне с лягушками, щенками и цыплятами. Правда, осталась верховая езда.
Как-то вдруг она стала единственной областью, где гувернантка теряла свою
власть. Кроме того, бывало забавно, обмахиваясь пропахшими лошадиным потом
перчатками, ввалиться в пыльной амазонке в гостиную, где маменька как раз
угощает супругу майора Мэллэрда кофе со сливками, где деликатно
позвякивают чашечки драгоценного китайского фарфора и где идёт бесконечный
и неспешный разговор о воспитании детей. "Боже, Бесс, скорей иди
переоденься! - Извините её, дорогая, я же говорила вам, что..." - "Не
стоит извиняться, дорогая, я так хорошо понимаю ваши трудности!.."
Конюшней заправлял отставной кавалерист и бывший пират Джон Рэй, знавший
Блада ещё со времен рейда на Маракайбо. В дальнем конце длинного ряда
денников размещались четыре громадных вороных жеребца - парадный выезд Его
Превосходительства. В ближнем же от входа конце стояла караковая кобыла
мамы и маленькая лошадка Бесс. С некоторых пор мама почти не выезжала