"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

Excepto si quid Masuri rubrica vetavit?

[Вот она, чистая свобода, вот что нам приносят в дар пилеи. Кто же
свободен, как не тот, кому можно жить, как он хочет? Я могу жить, как
хочу: разве я не свободнее Брута? "Твое заключение неверно, - говорит при
этом стоик, у которого уши промыты едким уксусом, - отбрось это "все могут
и как угодно", остальное я принимаю. С тех пор как я, в силу обряда
отпущения на свободу, возвратился от претора человеком свободным, отчего
бы мне не позволить себе всего, что повелевает моя воля, за исключением
лишь запрещенного в рубриках Мазурия?"]

Доктор выслушивал стук горячей крови в жилах разметавшегося больного
негра, прислушивался к звукам странной латинской речи, силясь вспомнить,
кому из латинских поэтов бронзового века принадлежат эти варварские
строчки о свободе. Тем временем комната постепенно наполнялась людьми.
Бесшумно входили разнообразные, низкорослые и высокие, курчавые и в седых
париках, степенные, спокойные люди в цветных и черных, расшитых золотом
камзолах, осанистые, тихие, озабоченные. Потом появился странно бледный
высокий и курчавый человек с желтоватыми белками и, проведя рукой по
белому парику, сверкая перстнями на правой руке, обнаружил белые руки с
синевато-желтыми ногтями.
За стеной выла и стонала декабрьская вьюга. Четыре занавешенных окна
отделяли от нее. Две жаровни, стоявшие на полу, разливали тепло. Больной,
роняя подушку, вырвал руку из пальцев доктора. Доктор встал. Озираясь, он
обратился к белому человеку с синими ногтями:
- И выговорите, что это ваш слуга, и выговорите, что это ваш раб! Этот
человек, ночью в бреду читающий сатиры знаменитого Персия так, что ему
позавидовал бы любой академик?! Что это за бред? Неужели я схожу с ума?
Кто вы такие?
- Доктор, дорогой доктор, пусть снизойдет покой на ваше сердце, пусть в
карманах вашего камзола находится золото, - об этом мы позаботимся, - но
спасите нашего раба. Что же делать, маленький остров на далеком океане
полон и не таких страшных тайн и чудес. Ваши вопросы заслуживают ответа на
условиях полной взаимности. Ведь мы не спросили у вас, при входе диплома
парижского университета на право врачевания. Мы доверились вам, хотя
знали, что наши люди встретили вас случайно. Мы имели право спросить вас.
Если вы не французский врач, то вы можете погубить нашего больного, если
наш больной говорит по латыни, с вами ничего не случится.
- Ошибаетесь, гражданин! - закричал доктор, скидывая плащ и треуголку.
- За эти несчастные два месяца я затравлен, как мышь, попавшая в клетку с
сотней кошек. Я перестал удивляться. Со мной может случиться все что
угодно. Доверюсь вам: я доктор Марат, я Друг народа. Я - человек,
затравленный и доведенный до безумия врагами народа.
Шепот пробежал по группе негров. Два-три человека с суровыми лицами и
морщинами между бровями сняли шляпы. Сидевшие привстали.
Марат словно проверял впечатление. С головою, въехавшей в плечи,
сгорбившись и нахохлившись, как больная птица, он ладонью шлепал по
рукоятке корабельного пистолета и бешено обводил глазами черных людей,
почтительно опустивших головы.
- Наше сердце у ног Друга народа. Перед вами Оже. Меня черные и цветные