"Норберт Винер. Наука и общество" - читать интересную книгу автора

простой факт возможности тех или иных ее применений не должен вызывать
поспешного их использования, которое может оказаться сомнительным по своей
ценности, опасным и непоправимым.
Я не придерживаюсь мнения, что человек науки должен замкнуться в башне
из слоновой кости, жить исключительно жизнью интеллекта, быть совершенно
безразличным к применению, какое могут получить его идеи. Напротив, он
должен оказывать непосредственное влияние на отчуждаемые от него результаты
и не должен превращаться в простой инструмент, питающий идеями других людей,
которые могут не видеть возможностей, какие он видит, и которые просто
заинтересованы в непосредственных результатах в соответствии с неким
собственным кодом. Ученый не может достигать личной и неограниченной свободы
мысли ценой утраты чувства моральной ответственности, которое только и
придает этой свободе значимость. Правда, для этого желаемого сочетания
свободы и ответственности не существует совершенно надежного и безопасного
внешнего путеводителя.
Согласно своему представлению о хорошем научном институте, или, вернее,
об институте, в котором я стал бы вести научную работу (ибо все мы мыслим
персонально, и часто нет ничего более персонального, чем претензия на
строгую беспристрастность), я хотел бы, чтобы мораль научного труда
поддерживалась не столько жесткой системой давления и субординации, сколько
пониманием каждым его участником того, что знание является достойной целью,
и его опытом и интуицией в выборе идей и методов, способных продвинуть
дальше это знание.
Цель науки в обществе состоит в том, чтобы позволить нам гомеостатично
реагировать на превратности будущего. Однако это не то будущее, которое мы
можем полностью предвидеть в рамках некоторого весьма ограниченного момента,
а то, которое движется вперед во времени вместе с прогрессом нашего опыта.
Поскольку это так, то мы всегда должны обладать гораздо большим запасом
информации, касающейся среды - физической, биологической и социальной, чем
мы сможем ее реально использовать на любом частном отрезке истории. Для
нашей безопасности перед лицом превратностей будущего чрезвычайно важно,
чтобы этот запас основной научной информации оставался крайне широким.
Больше того, важно, чтобы он был потенциально крайне широким, то есть чтобы
всегда была открыта дорога внутреннему развитию науки. Она не должна
зависеть от исторических предсказаний и предрассудков, которые принадлежат
прежде всего данной частной эпохе и которые могут оказаться ложными, не
вполне оправданными или вовсе не основательными с дальнейшим развитием
истории и ростом нашего опыта.
Таким образом, внутренняя жизнь науки не должна находиться в слишком
прямой зависимости от политики момента или от официального образа мысли. Это
значит, что в качестве условий эффективной деятельности у ученого должно
оставаться нечто - не слишком много - от позиции "башни из слоновой кости",
которую сейчас так модно разоблачать.
Хорошо, если мы убеждаем себя в социальной значимости науки, прежде чем
заняться ею как профессией. И плохо, если мы слишком непосредственно
руководствуемся критерием социальной пользы в самом выполнении очень трудной
задачи развития науки. Всем известен тот факт, что человеческая деятельность
наилучшим образом осуществляется при подчинении человека ее внутренней
логике, хотя при выборе профессии и т. д. должна быть самым серьезным
образом рассмотрена общая функция этой деятельности. Человек, который