"Кристоф Мартин Виланд. История абдеритов " - читать интересную книгу автора

сеть Вулкана,[38] они показывали иностранцам с такой торжественностью, что
она могла бы рассмешить даже необычайно серьезного Фокиона.[39] Царь
Лисимах,[40] рассказывали они, предлагал им за нее шесть городов и обширную
область, но они не могли решиться расстаться с таким великолепным
произведением, особенно потому, что по высоте и ширине оно как раз занимало
целую стену ратуши. Кроме этого, говорили они, один из их художественных
критиков в обширном и необыкновенно ученом труде весьма остроумно истолковал
отношение аллегорического смысла этой картины к тому месту, где она висела.
Мы никогда не кончили бы своего повествования, если бы стали
рассказывать о всех многочисленных нелепостях в этой республике. Однако мимо
одной мы пройти не можем, так как она касается существенной особенности их
государственного устройства и оказала немалое влияние на характер абдеритов.
В древнейшую пору существования города, - по-видимому, в соответствии с
орфическим культом[41] - номофилакс, или блюститель законов (одна из высших
городских должностей) являлся одновременно предводителем священного хора и
главой музыкантов. Тогда это имело свои основания. Однако с течением времени
основания законов изменяются и буквальное исполнение их становится смешным,
поэтому законы следует приводить в соответствие с изменившимися
обстоятельствами. Но подобная мысль никогда не осеняла абдеритские умы. И
часто случалось, что избирался номофилакс, который более или менее сносно
следил за законами, но плохо пел или вовсе не разбирался в музыке. Что
оставалось делать абдеритам? После долгих совещаний было издано, наконец,
постановление: отныне лучший певец Абдеры должен быть всегда также и
номофилаксом. И это соблюдалось до последних дней существования города... Но
ни одна душа в течение двадцати публичных заседаний не додумалась до того,
что номофилаксом и предводителем хора могут быть два разных человека.
Легко понять, что при таком положении дел музыка в Абдере была в
большом почете. Все в этом городе были музыкантами, все пели, играли на
флейтах и лирах. Их мораль и политика, их теология и космогония были
основаны на музыкальных принципах. Даже их врачи лечили болезни различными
музыкальными ладами и мелодиями. В данном случае они, видимо,
руководствовались взглядами и теориями величайших мудрецов древности -
Орфея, Пифагора, Платона.[42] Но в практическом их применении они очень
далеко отходили от строгих требований этих философов. Платон изгоняет из
своей республики все мягкие и изнеженные лады.[43] Музыка не должна вызывать
у граждан ни радости, ни печали. Вместе с ионинскими и лидийскими
созвучиями,[44] он запрещает все вакхические и любовные песни. Даже
музыкальные инструменты кажутся ему настолько неравноценными, что он отделял
от них многострунные инструменты и лидийские флейты как опасные орудия
сладострастия, и позволяет своим гражданам пользоваться только лирами и
цитрами, а сельским жителям и пастухам - тростниковыми свирелями. Абдериты
столь строго не философствовали. У них разрешались все лады и инструменты и,
следуя весьма правильному, но часто ложно понимаемому ими принципу, они
утверждали, что все серьезные дела нужно исполнять весело, а все веселые -
серьезно. Это положение, примененное к музыке, привело к большим нелепостям.
Их богослужебные гимны звучали, как уличные песенки,[45] но зато мелодии их
танцев были самыми торжественными. Музыка к трагедии была обычно веселой, а
военные песни звучали настолько печально, что годились, пожалуй, лишь для
люден, отправляющихся на виселицу. Подобные несуразности давали себя знать
во всем их искусстве. Играющий на лире считался у них виртуозом, если он