"Фрида Абрамовна Вигдорова. Дорога в жизнь " - читать интересную книгу автора

- Выверни карманы.
Он стоит неподвижно, малорослое изваяние с красным и жалким лицом.
- Выверни карманы, - повторяю я.
Он медленно погружает руку в карман и вытаскивает горсть серых
блестящих пуговиц - тех самых.
- Приехал к нам наш гость, Алексей Александрович, - говорю я, глядя на
белобрысую макушку и багровые уши - больше мне ничего не видно, так низко
опустил Лобов свою повинную голову, - он о нас думает, заботится, а мы его
так угостили! Хорошо, нечего сказать! Ты давал честное слово не играть в
пуговицы?
В минуты волнения Вася Лобов забывает все уроки Екатерины Ивановны и
шепелявит сильнее обычного. И сейчас я с трудом разбираю, когда он отвечает
почти шепотом:
- Давал...
- Значит, для тебя честное слово - это так, ничего? Раз плюнуть. Так,
выходит?
Он молчит, не поднимая головы.
- Ну спасибо тебе, Лобов!
Сознаюсь: больше всего мне хотелось взять ножницы и срезать все
пуговицы с его одежды, в том числе и те, на которых держались его штаны. Но
я не сделал этого. Я представил себе, как он побежит, поддерживая спадающие
штаны, увидел злорадную усмешку Репина, услышал хохот Глебова... И
почувствовал: нельзя. Злосчастная буханка многому меня научила.
- Как мы с ним поступим? - спросил я ребят.
Молчание. Неясный гул голосов. Снова молчание.
- Поставить на месяц на самую грязную работу! - разобрал я в этом
гуле.
Но разве Лобов перестанет играть в пуговицы, если ему придется вне
очереди мыть уборную?
Я поговорил с ним по душам, он снова поклялся мне, что о пуговицах
забудет.
Но кто-то мешал нам упорно, настойчиво, изобретательно - и не прямо, а
через подставных лиц. Злополучный Вася Лобов несомненно продолжал играть и
несомненно не по своей воле. Был это характер мягкий, податливый. Мальчишка
привязался к Стеклову и рад бы слушаться его. Но я знал: он играет. Знал
потому, что он не смотрел в глаза, сворачивал с дороги, встречаясь со мной.
Я видел: вот не хватает пуговицы у ворота. Вот уже и средней пуговицы на
рубашке нет, нет на правом кармане, завтра не будет и на левом.
- Сергей, - говорю я так, словно и думать забыл о пуговичной
лихорадке, - что это за безобразие, почему у Лобова такой неаккуратный вид?
Где у него пуговицы?
- Семен Афанасьевич, так ведь это Репин его изводит. Я вам верно
говорю. У меня уже с ним был разговор - да он как отвечает? Он такую
привычку имеет: не пойман - не вор.
В один прекрасный день на поверке я увидел, что Лобов стоит в какой-то
странной позе, накрепко прижав руки к бокам и боясь пошевельнуться. Так же
странно неловко он двинулся в столовую - он не шагал, а семенил. И тут меня
осенило: да ведь он проиграл последние свои пуговицы, с него штаны спадают!
Зайдя из столовой к себе, я застал там Васю.
- Галина Константиновна! - говорил он умоляюще. - Вы мне дайте две