"Фрида Абрамовна Вигдорова. Семейное счастье " - читать интересную книгу автора

висели в шкафу. Отец нес в себе свое горе мрачно, не расставаясь с ним ни
на минуту, и целыми днями пропадал в больнице.
Случалось, Андрей не видел отца по несколько дней. Отец не знал, как
Андрей учится, не замечал, что сын вырос из своего прошлогоднего пальто.
Андрей боялся напоминать о себе, он часто ночевал у Вани Покатилина, где
громко разговаривали и смеялись. Ему трудно было слышать чужой смех, но еще
труднее оставаться в молчании своего дома. Это была не та тишина, которую
она любила и его научила любить.
Отец все так же принимал больных, по первому зову шел на другой конец
города или выезжал на село. Лицо его было угрюмым, беспощадным, злобным.
Андрей удивлялся, что это лицо никого не отпугивает, что к отцу по-прежнему
идут за помощью и советом. Андрей не обращался к нему ни за деньгами на
завтрак, книги, кино, ни с просьбой купить новые башмаки.
И вот пришел день - это было в 1931 году, - и Андрей, запинаясь (он
отвык говорить с отцом), сказал Николаю Петровичу, что райком комсомола
направляет его в Оренбургское летное училище и что завтра он уезжает.
Отец поднял на него глаза и вдруг спросил:
- А я? Я-то как же? Один?
Махнув рукой, он ушел к себе в кабинет. И долго-долго потом, среди
ночи, утром на занятиях, на улице - внезапно, как удар в сердце, Андрей
слышал этот голос, эти слова: "А я? Я-то как же? Один?"
Он уехал, но разлука с отцом кончилась. "Прости меня, - писал отец, -
я очень виноват перед тобой. Ты был оставлен мне в наследство, я не смел
забывать о тебе, не смел так подчиняться горю. Не забывай, пиши".
Андрей не забывал. Он писал отцу, приезжал к нему в отпуск, и они
радовались друг другу заново, как если бы встретились впервые.


***

Андрею было семнадцать, когда он поступил в училище. Его зачислили на
отделение летнабов - летчиков-наблюдателей. Там учили бомбометанию,
разведке, корректировке стрельбы, аэрофотосъемке. Это было не то, о чем он
мечтал, но это требовало хорошей головы, умения вести расчеты, а у Андрея
было за плечами девять классов, по тому времени огромное образование.
Кончил он ускоренно - за год и попал в бригаду бомбардировщиков в небольшое
местечко на Украине.
Когда в 1934 году "Челюскин" потерпел крушение, Андрей был уже
штурманом отряда. Казалось, сбудется детская давнишняя мечта: лететь,
спасти, выручить!
Он подал рапорт командиру эскадрильи, тот передал командиру бригады.
Комэск отнесся к рапорту серьезно. Он не сказал Андрею: "Куда ты лезешь,
безусый мальчишка?" Он считал, что такому штурману, как Андрей Москвин,
любая задача по плечу. Вообще он считал, что знание синусов и косинусов в
сочетании с летной практикой должно делать чудеса. Но командир бригады
вызвал Андрея и объяснил ему, что там, на Севере, нужны летчики-полярники.
А ему, Андрею, он присмотрел другую судьбу.
- Ты у нас самый грамотный, - сказал он, - у тебя девятилетка! Ты, я
слышал, по бомбометанию и аэрофоторазведке формулы выводишь, прицелы
отлично знаешь, на полигоне лучше тебя никто не бомбит. Пойдешь осенью в