"Роберт Ван Гулик. Убийство по-китайски: Лабиринт" - читать интересную книгу автора

опустошила чума или иная моровая зараза, однако, присмотревшись, я не
заметил никаких следов паники, и люди спокойно покупали еду у уличных
разносчиков.
Судья Ди вычесал пальцами несколько сухих листьев из своих длинных
бакенбард, помолчал немного и сказал:
- Предпочитаю не расспрашивать об этих загадочных обстоятельствах
здешнего смотрителя. Судя по его лицу, это законченный мошенник.
В кабинет вошел домоправитель в сопровождении двух слуг, из которых
один нес на подносе пиалы с рисом и супом, а другой - большой чайник.
Судья повелел отнести рис и пленникам в тюрьму.
Пищу поглощали в молчании.
Доев наскоро приготовленный рис и испив пиалу чая, Цзяо Дай в глубокой
задумчивости теребил усики. Неожиданно он изрек:
- Не могу, господин, не согласиться с Ма Жуном, что напавшие на нас
грабители не были настоящими разбойниками. Почему бы нам не спросить у
наших пленников, что здесь происходит?
- Великолепная мысль! - воскликнул судья. - Узнайте, кто их
предводитель, и доставьте его сюда.
Вскоре Цзяо Дай вернулся, ведя на цепи не кого иного, как того самого
бандита, который пытался поразить судью Ди копьем. Судья внимательно
оглядел разбойника: это был крепко сложенный человек с простым, открытым
лицом. Он скорее походил на мелкого лавочника или ремесленника, чем на
разбойника с большой дороги.
Когда тот встал перед столом на колени, судья Ди отрывисто приказал:
- Назови свое имя и занятие!
- Фан мое ничтожное имя, - почтительно ответил вожак. - До недавнего
времени был кузнецом в городе Ланьфане, где мой род проживает уже несколько
поколений.
- Почему же тогда, - спросил судья Ди, - ты предпочел презренную жизнь
грабителя своему древнему и почтенному ремеслу?
Фан опустил голову и молвил печально:
- Виновен в грабеже и в покушении на убийство. Сознаю, что достоин
смертного приговора. Сознаюсь в своей неоспоримой и не требующей
доказательств вине. Стоит ли вашей чести утруждать себя дальнейшими
расспросами?
Глубокое отчаяние звучало в словах Фана. Судья Ди спокойно сказал:
- Я не вынесу приговора, пока не выслушаю всю историю от начала до
конца. Говори и отвечай на мои вопросы.
- Я, ничтожный, - начал Фан, - был кузнецом более тридцати лет,
унаследовав ремесло от своего отца. Я, и моя жена, и наши дети - сын и две
дочери - жили счастливо и спокойно, и чаша с рисом всегда стояла на нашем
столе, и свинина гостила на нем не только по праздникам. Счастье улыбалось
мне, как я полагал, но в несчастный день люди Цзяня приметили, что мой сын
- крепкий юноша, и заставили его поступить к ним на службу.
- Кто такой этот Цзянь? - перебил Фана судья Ди.
- Проще сказать, чем этот Цзянь не является! - горько ответствовал
кузнец. - Более восьми лет он самовластный хозяин в нашем уезде. Половина
земель принадлежит ему и добрая четверть всех лавок и домов в нашем городе.
Он здесь начальник, судья и воевода в одном лице. Не было недели, чтобы он
не посылал подношений чиновникам областной управы, что в пяти днях езды от