"Лев Вершинин. Первый год Республики (Авт.сб. "Хроники неправильного завтра") [АИ]" - читать интересную книгу автора- неожиданно! - залп и другой; истошный визг татарина донесся через
полгорода. - У Щепиллы! - сорванным голосом выкрикнул Горбачевский, хотя и не следовало: все и без того уж поняли - где. Ну вот! - подумалось легко, несколько даже радостно. Начинается. Знал наверняка, что не случайная перестрелка затеялась; по спокойной легкости в теле знал!.. предчувствия никогда еще не обманывали. Не выдержал гетьман, двинулся; а не мог ведь подтянуть все силы за неполные двое суток; значит - лишь часть на город бросил. Неразумно. Хотя - мужик, что спрашивать? нет военного навыка, это не в Подолии с загонами поместья крушить... Впрочем, тут же оборвал Бестужев злорадную мысль, мужик сей изрядно учиться умеет; еще с месяц назад бежал беспорядочно при встрече с регулярным отрядом, ныне же немалою армиею поди его останови. Одно ясней ясного: тут вот, в Катеринославе, все и решится. Не разойтись подобру, малой кровью; солдатиков для рейда в степь - мало, следует штурма дождаться и перемолоть гайдамаков. Однако же и у Кармалюки наверняка таков же расчет: сил не щадя навалиться - и вырезать войско бестужевское; тогда он хозяином останется. Что же выходит? Оба на гибель решились! - а выжить лишь одному выпадет. И об этом тоже мыслилось неторопливо, словно бы со стороны. Не позволял себе сомнений. Сгинет Кармалюка! А ежели... ну так что ж: мертвые сраму не имут. - Коня. Уселся в седле поплотнее, тронулся с места хлынцой [шагом], на ходу одолел пригорок. Балки предместные отсюда как на ладони. Да и весь фурштадт [предместье] тоже. Вот оно! - по открытому пространству, над вырытыми с вечера окопами щепиллиного полка, мечется разноцветное, фигурки крошечные, одна к другой то прилипнет, то отвалится; серое марево ползет по канавам, растекается в кривоватых, облезлых по-зимнему садиках. Словно бы отчетливо видны - не лица, нет! - но высокие шапки из овчины, вислые усы, вилы, склоненные к атаке... впрочем, вздор! - ни лиц, ни шапок отсель не различить. Обернулся на лютый конский топот. Белым пятном с углями глаз бросилось лицо Мишки - треуголку потерял, всклокочен, на лбу кровавый след: то ли царапнуло вскользь, то ли пот отирал... руки-то по локоть в кровище. - Ваше превосходительство! Молодец, Щепилло! Хоть и в горячке, а - никаких "Мишелей"; началась работа, вольности побоку. Удерживает своего сивого, тянет повод!.. - Всею силой налегли хамы... Кременчугцы третью атаку отбили, силы исходят... вестовой мой! посылал... где?.. сикурсу! Кольнуло понимание: вот отчего примчался, своих оставив. Знает, неоткуда резерва взять, сам решил требовать. Так... и верно ведь, устали кременчугцы, сколько ж их там?.. всего ничего. Следует сикурс подать. Обернулся. Вот они, конвойцы, весь мой сикурс, полный резерв. Ровно стоят. И знамя трехцветное над ними - знамя Республики Российской: на белом, синем и красном - скрещенные вилы и ружье, осененные фригийским колпаком. Высокий символ! - братство народа и армии в битве за волю. Что ж, пришел час! Прыгнул вниз, в грязь, присел на полусогнутых, |
|
|